Его карие глаза потемнели, именно как тогда, когда он начинает сердиться. Забросив свои ноги, облаченные в черные штаны, на стол из красного дерева, который, должно быть, стоил целое состояние, он скривил свои губы в колючей ухмылке.

- Все это, Юна, - он обвел рукой комнату, которая была украшена картинами пятнадцатого века, хрустальными люстрами, висящих на потолке, и мебелью в стиле викторианской эпохи, в доказательство тому, что он был всемогущим лордом этого города, - Это результат моей тяжелой работы. Это все для тебя. Наслаждайся этим, детка, это наш Камелот, а ты моя Гвиневра.

Мои губы в ненависти скривились, после чего я зарычала:

- Ты обрел все это путем воровства, лжи и обмана! Это не Камелот, а ты не Артур. Ты можешь иметь все деньги в Сеуле, но ты никогда не купишь мою любовь.

Из его груди вырвался низкий смех, и он поднял руки, располагая их за своей головой, запутывая в своих мягких блондинистых волосах.

- Меня не волнует это дерьмо. Пока я рядом с тобой, я абсолютно счастлив. Ты моя Юна, ты моя прекрасная королева.

-

хей, я надеюсь, вы насладитесь историей ! ~