Настоящее время

– Н-не убивайте меня. – слова звучали как молитва, пропитанные сластью вымаливающего сиропа.

   Как несуразно к такому низшему существу обращаться как к чему-то божественному. А ведь порой ничтожным нравится прикидываться вершителями. Зная своё скромное происхождение, их лелеют мысли о превосходстве над кем-то слабее самих себя. И в этом случае чужие уши остались довольны ласкающими словами, что вырвались из столь манящих губ. Своей невольной мольбой девушке удалось вынудить искупление, ощущая как наконец её бренную плоть оставили в покое. Чудовище отпрянуло назад, задержав свой сверкающий взгляд на прекрасном лике, что с каждой секундой становился всё бледнее.

– Почему я должен тебя послушаться? – начав игру в кошки-мышки, хищник норовил в любой момент предпринять решающий удар, который окончательно избавит его жертву от мучений.

  Голос звучал тягуче. Обманчиво нежно. Но девичья надежда хваталась за каждую терпкую ноту, как за последний шанс выжить. Именно так оно и было на самом деле. Лёжа на полу, пока её почти омертвлённое тело обнимало неясное существо, Йеджи не смела усомниться хоть на долю секунды в могуществе второго. Впреть нужно аккуратно подбирать слова, чтобы этот интерес не иссяк в чужих чертах. От этого зависит её жизнь.

– Не убивай меня, я могу оказаться тебе полезной. – тяжело, словно камни срывающиеся с высокой равнины, с уст слетало каждое слово.

  Невыносимо сдерживать трезвость ума пока твоя физическая оболочка почти лишилась жизни. Собирая по крупицам укрощённую волю, Йеджи заново сколачивала себя по частям, соединяя каждый сантиметр себя через затуманивающую сознание боль. Ей удавалось говорить – что уже казалось божественным даром.

– И как же ты планируешь мне угождать? – донеслось подобно рассыпчатому шипению коварной змеи, что принялась обольщать свою Еву. – Выглядишь слишком слабой, чтобы доставить мне удовольствие. – холодная, как лёд, ладонь накрыла непосильным грузом мягкий объём, выступающий сквозь спавший верх сорочки. Тело настолько ослабло, что готово как тростинка ломаться под руководством его прикосновений.

– Не я. – краткость – сестра таланта, а в данном случае – самый соблазнительный и верный способ углубить мысли этого существа в свой хитрый замысел.

  Глаза зверя накрыло новой волной алчной жажды, ещё более страшной чем Йеджи довелось повидать прежде. Кажется кто-то попал в её сети и ей предстоит с осторожностью создавать каждую будущую нить, дабы уверенно запутать чужой интерес в своей паутине.

– Мои знакомые ждут меня снаружи, а я не буду наводить панику, если отпустишь. Власть над судьбами четырёх девушек будет намного слаще чем над одной моей. – жертва менялась местами с хищником, постепенно укрепляя свой шаткий статус.

– Ты умеешь заинтриговать. – ухмылка, поселившаяся на мужском лице, оттенила выступающие клыки. Острые концы вышли наружу, сверкая запачканным в крови оттенком.

– Значит договорились? – ноты обходительности контрастировали с мелкой остротой решительности в голосе.

  Снаружи спокойна как скала, а внутри прочный камень вдребезги разрушается губительным землетрясением. Глаза излучали уверенность, глядя прямо в чужие, сверкающие омуты. А губы еле заметно подрагивали, ощущая как за небольшое время тело успело слегка регенерироваться.

– Сначала приведи их внутрь, чтобы мне не пришлось бегать за ними по всему лесу. – проглотив наживу, мужчина ослабил тиски в которых держал бедную девушку, разрешая той встать на ноги.

  Как только Йеджи ощутила себя свободной, тут же резкий порыв адреналина пробудил острое желание сорваться с места. Со всей мощи ринуться вперёд. Но в момент всё подавила, вспомнив в каком положении находится. Подняться на ноги уже составляло значительный труд и без опоры в виде мужской руки она даже это не осилила бы. Заметив насколько та слаба, незнакомец долго не раздумывал, практически сразу же протянув свою ладонь в знак помощи.

– Кажется я слишком много выпил твоей крови. – вовсе не жалость, а язвительная насмешка.

  Йеджи ничего не ответила, стараясь вновь подчинить себе ослабленную плоть. Каждая мышца существовала отдельно, пропуская сильную дрожь по непослушных конечностям.

– Ты такая сладкая, что с первым глотком мои вены наполнялись мёдом. – такой холодный, как мертвец, а имеет ужасно горячее дыхание.

  Мужской голос огненным мазком прошёлся по мочке девичьего уха. Это помогло замедленному сердцу вернуть жизненный темп, что напомнил Йеджи о том, что она всё ещё дышит. Страх – самая сильная вещь, которая помогает осознать ценность собственной жизни.

– Если понравилось, помоги спуститься на второй этаж. – горько вырвалось, не смотря на гордость, ведь девушка поняла, что ей ничего не разглядеть. – Слишком темно. – оправдание породило мужскую усмешку.

  Так противно по комнате разлетелся звук чужого злорадства, что Йеджи стало стыдно за свои слова. Но иного пути нет, если она хочет сохранить целость и невредимость, шагая по этому ветхому дому. Становится даже иронично, что вокруг слишком много того, что способно покуситься на её жизнь.

– В-вы людишки... – послышался протяжный нажим в мужском голосе, когда мужчина поднял вверх ослабленную Йеджи. – ...такие жалкие существа. — раз встряхнув девушку у себя в руках, вампир более точно зафиксировал чужое положение. – Я уже и забыл за столькие столетия, что умею свершать благородные дела. Полагаю, с тех пор как клыки прорезались, ушли и остатки джентльменства. – раздался ядовитый смех.

  Ничего кроме першения в горле эта шутка в Йеджи не вызвало. Тревога не разрешала протиснуться наружу сквозь стальные прутья этой клетки страха, усеивая всюду свои жёсткие оковы. Преследующее до этих пор волнение лишь разрастается в груди, ощущая как морозные пальцы крепко впились поверх ночной сорочки в худые бёдра. Несвойственно ощущать сострадание со стороны своей погибели. В уме то и дело странствуют сомнения о правдивости происходящего. Он правда ей помогает спускаться по лестнице, шагая по этим разлагающимся ступенькам прямо с ней на руках. Теперь Йеджи ещё больше напоминает себе голубку, сдавленную в скользкой хватке змеиного хвоста. Не захочет ли он обронить её со середины этой высоты?

– Преследуя собственную выгоду, нельзя назвать деяние благородным. – закусив нижнюю губу, девушка сама не поняла как позволила этим словам выйти. Видимо в этот момент она ощущала себя настолько отчаянной, что не подумала, каким образом способна навредить нелепая усмешка.

– Отлично, теперь ты меня успокоила. – весело проговорил вампир, прытко рассоединив руки, небрежно роняя человеческий груз.

– Аргх! – женское тело с глухим грохотом приземлилось на твёрдые дощечки, наконец оказавшись на первом этаже.

  От свободы её разделяют лишь несколько метров и дышащее ей в спину дьявольское существо, которое за малейшую провинность готово выкачать из жил всю кровь. Такой расклад Йеджи в состоянии оценить, поэтому не торопится подниматься на ноги, хотя на это всё-же оказывает большее влияние недавний инцидент. После него на бледной шеи продолжают красоваться глубокие разрезы, доносящие волны болезненной ломоты по всему телу.

– Заманивай добычу в дом, кормилица моя. — усмехнулся вампир, вмиг обратившись в летучую мышь, что начала кружить над девичьей головой, поторапливая её вставать.

– Ай! – хаотично замахиваясь руками над головой, Йеджи пыталась отогнать от себя гнусное животное, что, конечно же, не хотело никак отступать.

– Йеджи, всё в порядке? – послышался снаружи обеспокоенный голос Черён.

  Резко остановившись, Йеджи осознала, что это её шанс зацепить чужое внимание. И петляющий над её макушкой вампир тоже об этом догадался, поэтому мигом остановился донимать женскую фигуру, отдаляясь от неё в сторону. Приютившись со стороны входной двери, мелкие крылышки плавно помахивали в чёрном пространстве, пока жёлтые глаза светились во мраке, глядя ровно на лицо Йеджи.

– Кажется я подвернула лодыжку, когда спускалась с лестницы. Не могу подняться. – вой тысячи мучеников отзывался в этой расстроенной интонации.

– Что там насчёт экстренных ситуаций? – послышались девичьи перешёптывания снаружи.

– Юна, конечно же мы пойдём к ней на помощь, мы же не изверги какие-то в конце концов.

– Зная тебя, Рюджин, вполне возможно, что мы простояли бы так на улице пока Йеджи сама не доползла бы к нам.

– Лия, держи свечку прямо, а то воск на руки сейчас капнет. – недовольство Рюджин как всегда скрыто за невозмутимостью.

  Послышались бодрые шаги четырёх девушек, в то время как Йеджи успела встать за дверью, с той стороны, с который не будет виден её силуэт, когда подруги войдут внутрь. Пытаясь наладить сбившееся дыхание, Йеджи принялась считать входившие фигуры. Когда цифра дошла до четырёх, собрав последние силы, та прытко вышла из злосчастного дома, затворив за собой дверь. Ринувшись с порога вперёд, девушка предпочла довериться направлению: куда глаза глядят.

  Поток крови в ушах перекрыл громкость доносящихся сзади криков. Играющая слабость в конечностях тянуло за собой и уставший разум, что пережил за столь короткий промежуток слишком много потрясений. Сознание постепенно закутывается в сладкий омут беспамятства, что так остро манит в свою ловушку.

  Не чувствуя ног, Йеджи больно падает на сырую землю, задыхаясь в собственных попытках ухватиться за воздух. Лёжа на грязной почве, в окружении твёрдых камнях, в глаза вновь бросаются жёлтые огоньки, озорно мелькающие в сумраке перед девичьим носом. Девушке уже кажется, что она бредит и на самом деле всё происходящее не больше чем сон.

  В последний раз хлопая ресницами, Йеджи медленно погружается в царство Морфея. И только разум почти опустел, как до слуха доходит едкая усмешка:

– Твоего злодея зовут Хёнджин. – наскоро коснувшись охладевших уст своими перепачканными в алой горечи губами, вампир ввёл сквозь поцелуй несколько капель собственной крови. – Это моя благодарность за сытную трапезу. Когда очнёшься, ощутишь себя совершенно новым человеком. – на последнем слове мужской голос исказился в злорадстве, заполняя тишину ночного леса заливистым хохотом.