08.11.19

ххх

Школа только началась , всего три месяца, а голова уже кругом идёт от атмосферы.

Желудок сводит от недостатка пищи в организме, поэтому Дженни подходит к автомату, закидывая туда монетку и стоя в ожидании чашки кофе.

«Может, в столовку сходить?»

Испытав лёгкое головокружение, Джен решает сходить, не забыв взять готовую чашку горячего напитка.

Вокруг шум, биение железных приборов о посуду, грязные сплетни и насмешливые взгляды.

Она чувствует пряный аромат, наверняка от специй, которые были так активно добавлены в пищу поварихами.

Ноги сами тянутся заглянуть, что они сегодня предлагают. Добив свою несчастную чашку кофе и выбросив ее в мусорку, она проходит к стенду, рассматривая всевозможную пищу, предлагаемую школой.

Рука тянется к маленькой чаше кимчи с рисом. Глаза ищут хоть одно свободное местечко, но вся столовая доверху набита, будто стадо: стадо незнакомых ей людей. Взгляд встречается с Мином, тот сидит, наблюдая, как Дженни колеблется, ища место.

Два свободных стула. Глазки цепляются за красные огненные волосы. Такие яркие. Как у Ариель. Настолько длинные и роскошные. Она раньше не видела их.

Ноги плетутся к одиночному столу, где сидит незнакомка, слегка притупив взгляд, она, несколько раз вздохнув, проходит вперёд.

«С какой пор ты начинаешь с кем-то общение? Это не к лучшему, Дженни», — всё твердит ей внутренний голос, но в ней присутствует решительность. Раньше такого не было...

— Здравствуй... — делает первый шаг Джен, пытается казаться дружелюбной, но выходит наигранно, и это не из-за того, что она лицемерка, это доказывает то, что она не умеет общаться...

— П-привет, — неуверенно отвечает милая девушка, смотря на брюнетку своими большими глазками, подмечая под себя, насколько девушка красива.

— Ты не простив, если я присяду? — берёт себя в руки Ким.

— Д-да, конечно, садись.

Дженни удивлена — возможно, из-за того, что сделала первый шаг, возможно, из-за того, что незнакомка оказалась очень общительной и открытой, или, возможно, от того, что наконец-то заговорила с кем-то за долгое время.

Пак Чеён — так зовут красноголовую бестию, которую встретила сегодня Ким. Они пообщались, и она узнала, что та — новенькая, только перевелась в параллельный класс. Но Дженни не думает, что у неё выйдет подружиться с ней, единственный плюс от встречи — это то, что  красноволосой всё-таки удаётся взять номер новой знакомой, хоть это было и сложно.

На телефон приходит сообщение, отвлекая Дженни от ненужных мыслей. Тонкие пальцы проходятся по длинным каштановым волосам, доходя до пепельных концов. Брови слегка нахмурены, а глаза перечитывают три коротенькие строчки, пытаясь вникнуть в смысл.

Мама: «Дженни, дочка, сегодня должны прийти гости, объясню, как приду. Пожалуйста, приберись до моего прихода».

Кто может к ним прийти? Они даже с родственниками не общались после смерти отца, не говоря о друзьях. Да и какие близкие у них остались? Их и так были единицы, не говоря про положение на сегодняшний день.

Мысли захламляют голову, а тревожность не покидает девушку. Она признаёт себе, что не хочет, чтобы к ним в дом кто-то приходил, но право на выбор ей никто не предоставлял.

Отсидев последний урок, Дженни бегом направляется домой, дабы выполнить просьбу матери.

Быстрым шагом девушка выходит из класса, добираясь до выхода. Путаясь в своих же ногах, Ким бегом доходит до калитки, убираясь с этой территории.

xxx

— Да, мам, я всё понял, — тяжело выдыхает парень, пусто рассматривая проходящих мимо учеников, которые мешают Мину услышать хоть что-нибудь, исходящее из его мобильника.

— С...сынок, и пожалуйста, не приходи домой.

В её голосе звучит безумная неуверенность, он это чувствует, будто у неё стоит ком, который она так старательно скрывает. В груди неприятно щёлкает, но он не перечит.

Его отец... он болен.

Люди искренне заблуждаются, думая, что любят, а на самом деле они попадаются в зависимость — желание обладать другим человеком.

Его родители, они любили друг друга. Его отец, он любил свою жену искренне и трепетно, но это его и погубило.

Человек, который зависим от кого-то — потерян. Он входит во внутренний запой, топясь с каждым днём всё глубже и глубже.

Он изменил ей и не смог простить сам себя. Он держит в себе боль. Боль этого зловещего дня.

Этот мужчина ушёл в запой. Каждый день унижая самого себя, он превратил себя в ничтожество. Сделал так, что единственный сын и жена отвернулись от него. Единственное, что он сейчас может делать — это пить. Остановить его сложно. Они пытались. Вышло плохо. Очень плохо.

Он потерял себя, потерял смысл жить. Жизнь без родного человека уже невозможна.

Человек больше всего должен бояться тех, кого любит. Ведь больнее всего бьют самые близкие. Это испытала его мама. Он так старался вывести её из состояния одиночества, но она должна справиться сама. Сама захотеть видеть кого-то и сама начать общение.

«Мне не нужен чужой человек, уже не любящий меня. Мне нужны мои близкие, те, с кем я ощущаю полную гармонию, а не тот, кто любит лишь бутылку смертельного спирта».

Её слова так глубоко засели, как лезвие кололи остатки души, оставляя незаживающие шрамы на его никчёмной душе. Он так изменился, что даже самому от себя противно. Кем он стал? Как прекратить чувствовать то, что он чувствует сейчас?

Люди со временем меняются, однако или сами скрывают произошедшие с ними перемены, или близкие их не замечают. В результате человек начинает говорить сам с собой, и ему всё представляется ясным, а когда пытается объяснить другому... запутывается.

Он так запутался... Человеку обязательно нужен кто-то, кого можно ждать, пусть даже очень долго; с кем можно поделиться радостью или же, напротив, грустью. Ведь близкие для того и есть, чтобы принимать тебя любым. Он одинок. Он всё ещё ждёт. Ждёт поворота событий в его жизни. Так по-детски, аж тошно, но он продолжает ожидать яркую полосу.

Он ждёт момента, когда наконец наденет розовые очки и будет отдаваться любимому человеку полностью.

ххх

В доме так противно, ведь, как всегда, она в нём одна. Абсолютно не чувствуешь собственную значимость. Некем командовать, так иронично.

Взяв себя в руки, она быстро прибирается, поднимаясь к себе, решив переодеться и покончить с уроками. Так не хочется идти в кафе на выходных, но, походу, придётся.

Сидя в чёрных облегающих трениках и короткой белой полумайке, из-под которой открывается вид на серый топик, её глаза перечитывают главы книг любимого автора, зацепившись за интересное:

«Люди ломаются так легко. Так же легко, как умирают мечты и разбиваются сердца».

Его книги настолько интересны, что Дженни не упускает возможности перечитать всё по несколько раз. Она бы сидела так вечно: пролистывая любимую книгу, бережно переворачивая страницы и трепетно, будто в первый раз, перечитывая слова много значимых для неё цитат, но нежеланный звонок в дверь прерывает идиллию.

«Мама?»

Спустившись вниз, она подходит к деревянной двери, быстро открыв ту. На пороге стоит женщина средних лет: её яркие глаза и улыбка до ушей до ужаса пугают Ким.

«Чего это с ней?»

— Дженни, дочка! — старшая притягивает девушку к себе, прижимая. Её длинные каштановые волосы, такие же, как у дочери, переливаются на еле заметном солнце, а подведённые глаза ярко выделяются из всего образа. — Извини, что меня так долго не было, работа, думаю, ты понимаешь, — отстранившись, она проходится взглядом по выпирающим ключицам и рёбрам девушки, которые ярко заметны благодаря короткой белой майке. Её бледность пугает женщину, та слегка отступает назад, решив оглянуть дочь полностью. — П-почему ты в таком состоянии? — старшая, кажись, теряет дар речи от вида дочери.

— А что не так? — притворяется, что не понимает, Ким, опустив взгляд на свою одежду.

— Ты совсем не ешь, бесстыдница?! — после её слов голова младшей сразу опускается. Слышится отчаянный вздох снизу. — Когда ела в последний раз?

— Я... ела сегодня, не переживай, — еле бубнит побледневшими губами Джен.

— Ну и что ела? Видно по тебе! Меньше ври, деточка моя.

— Нет! Я правда сегодня ела! С утра я выпила кофе, а потом зашла столовку и там... да, там был рис такой белый, вкусный! — еле оправдывается брюнетка, начиная молоть чепуху, уже предчувствуя последствия.

— Дженни, ты совсем рехнулась? Ты в могилу хочешь меня завести? — после её слов Джен истерически мотает головой. — Если не хочешь, почему ты меня так доводишь? А пришла-то я с хорошим настроем, как теперь гостей встречать я должна? — женщина со злостью снимает тёплую куртку, бросив тяжёлую кожаную сумку на пол. Оставаясь в уличной одежде, старшая Ким быстро проходит на кухню, истерично доставая продукты.

Дженни пугается, увидев свою мать в таком состоянии, поэтому она быстро подбегает к той, приобняв сзади.

— Мамуль, извини. Я усердно училась и иногда забывала покушать, не волнуйся ты так, — это предел.

— Дженни, ты на самом деле не понимаешь последствий?! Это ведь не впервые! Ты не впервые не ешь ничего, это было ещё после смерти отца, ты не понимаешь, что если меня нет, ты должна заботиться о себе сама, ведь и тебя потерять, я не хочу! И плевала я на эту учёбу, мне нужна ты — ты, в первую очередь! — голос срывается, а морщинистый палец указывает на девушку, грудь женщины тяжело поднимается.

— М-мам.

— Не мамкай мне тут, лучше помоги с готовкой, люди должны прийти к нам с минуту на минуту, а еды в доме нет, как стыдно. На что я рассчитывала вообще?

— Извини, — глаза наполняются болезненной пеленой, а голова остаётся опущенной. Напоминание об отце сильно ранит её.

— Извиняйся перед своим организмом и перед свои отцом, который сейчас наблюдает за твоей жизнью и, скорее всего, обвиняет меня, ведь я, и только я довела тебя до такого. Если бы я была рядом, такого бы не случилось.

После слов матери она осмысливает, насколько безрассудна была. И правда, чего она ожидала от себя? Наивная, думала, что ничего не случится, пока организм внутри тихонько рушился.

Она поступила эгоистично.

Они готовят молча, девушка истерично пытается выждать момент, когда можно произнести своё извинение, которое вряд ли как-то подействует, ведь настолько злую маму она ещё не видела.

Спустя час молчаливой готовки мама с дочерью накрывают мини-фуршет: незамысловатый чаджанмён, жаренный рис с кимчи и её самое любимое — суп из морских водорослей.

Желудок требует пищи, а глаза стыдливо бегают по маленькой кухне, будто пытаясь найти оправдание в каждой соринке.

— Мам... — она не успевает договорить, ведь очередной звонок в дверь прерывает её.

«Чёрт, как не вовремя».

В голову приходит осознание того, что из-за недавней ссоры девушка даже не поинтересовалась, кто должен сегодня прийти.

— Потом поговорим, поднимись наверх и приведи себя в порядок, не хочу, чтобы тебя видели в таком состоянии, — холодно говорит старшая, грустно проводив дочь взглядом.

Как Дженни поднимается наверх, внизу уже слышны оживлённые голоса мамочек — давних подруг, которые настолько рады друг друга видеть, что в доме сразу раздаётся оглушительный крик.

«Слава богу это просто подруга».

Ким смотрит на себя в зеркало, и правда, выглядит она ужасно: и так бледная кожа сейчас кажется пепельно-белой, красные глаза выдают то, что та не спала всю ночь.

Ужаснувшись, она быстро подбегает к широкой бежевой тумбочке, доставая оттуда косметичку среднего размера.

В дело входит косметика. Сделав пару штрихов, она более-менее приводит себя в порядок, надеясь на то, что ей удалось скрыть свой видок.

Трое сидят за столом. Две женщины о чём-то активно болтают, пока третий безнадёжно осматривается.

«Миленько».

— Как же ты вырос, я очень скучала по тебе! Мы с твоей мамой так давно не виделись, что я даже забыла, как ты выглядишь! Такой худой, прям как моя, — увлечённо рассказывает старшая Ким с лёгкой разочарованностью в голосе.

— Айгу, и твоя такая же? Готовь не готовь — не ест, — с обидой в голосе говорит женщина. Она, однозначн,о не старше предыдущей, но они чем-то схожи.

Парень лишь приподнимает брови, вытянув губы в тонкую полоску так, что на щеках показываются еле заметные ямочки.

Он одет в чисто чёрную майку и чёрные джинсы. Его руки... длинные, тёмно-синие вены доходят до локтей, а также обилие браслетов и кольцо, которые он совсем не снимает.

Глаза цепляются за рамку с фото, по виду сделанное давно. На ней статный, но улыбчивый мужчина, рядом стоит не менее красивая женщина с широкой улыбкой. И внизу такая маленькая девочка, кажись, красивая. Её черты... на чьи они похожи?

Мысли строят образ, вспоминая длинные тёмные волосы, запомнившиеся ему с первого взгляда.

Пепельные пряди развеваются на ветру, а девушка аккуратно проходится пятернёй от макушки до самих серых кончиков, едва расчёсывая. Миндальные глазки ищут нужное кафе в ожидании устройства на работу.

Одноклассника идут сзади, немного отставая. Младший все балаболит о вреде курения, пока терпение второго кончается, ведь уже время закурить...

— Здравствуйте, — по кухне раздаётся тонкий девичий голос, заставив тройку поднять свои взгляды.

Сейчас её глазки слегка подведены, а тон стал более живым, лёгкий румянец и розовые губы.

Она старается сдерживать чувство стыда, думая, что день пройдёт тяжко. Тёмные глаза цепляются за брюнета, который, не скрывая своего удивления, смотрит на Дженни.

«Я влипла».