— Он знает? — спрашиваю я, следя глазами за подругой, как она нервно выхаживает по комнате.

— Нет, — качает головой Шани. — Только ты.

— Какой срок? — я до сих пор не могу в это поверить... Шауна – мама.

— Приблизительно пять недель.

— Приблизительно? — переспрашиваю я осипшим голосом.

— По крайней мере, именно так сказал мой гинеколог. — Пожимая плечами, отвечает Шани.

— Когда ты скажешь родителям? — знаю, сейчас не лучшее время для вопросов, но надо решать проблемы по мере их поступления.

— Они не узнают.

— Ты не сможешь скрывать это долго, — указывая на её живот, говорю я. — Весною уже будет виден твой округлый животик.

— Ты с ума сошла, — вопить она, — я не оставлю его.

— Что? — её слова заставляют меня широко распахнуть глаза, как будто меня окатили ледяной водой.

— Ты слышала, не вынуждай меня это повторять, — злобно заявляет подруга.

Интересная штука эта жизнь. Ещё вчера Шауна веселилась и жила беззаботной жизнью и тут бум, как кувалдой по голове – БЕРЕМЕННА. И теперь, она должна чётко понимать и расставлять свои приоритеты в жизни, знать точно, чего она хочет и стремиться к этому всеми силами. Ведь теперь она не одна, теперь их двое. Но в первую очередь она должна думать о нём.

О том, кто сейчас живёт у неё в животике. О том, кто потом потянет к ней свои маленькие ручки, заглядывая ей глубоко в душу своими чистыми, невинными глазками. О том, кто скажет ей это святое слово Мама, и её сердце будет навсегда отдано этому крошечному человечку. Тогда Шауна поймёт насколько всё раньше было неважно, насколько её жизнь была пуста без него, как только услышит его тоненький, ангельский голосок. В её голове произойдёт взрыв, мировозрение поменяется, жизнь перевернётся с ног на голову, меняя и свою полярность. Ведь теперь она будешь жить ради него.

Мама. Такое короткое слово, но сколько в нём чувств и эмоций. Мама. Слово которое несёт в себе столько тепла, столько нежности и заботы. Слово, с которым мы практически рождаемся на устах, а умирая благодарим её за всё. Мама, именно та самая любимая женщина, с добрыми глазами, которая ночами сидела у твоей кроватки. Мама, именно та женщина с мягкими руками, которая заботливо обрабатывала твоё разбитое калено и нежно дула на ранку, чтоб облегчить твою боль. Мама, именно та женщина, у которой самое большое сердце в мире, и для которой ты навсегда останешься её ребёнком и она всегда будет считать, что ты слишком мало ешь. Мама, именно та женщина, которая не желала для себя ничего, всё отдавала тебе – безвозмездно. Та, которая всегда выслушает и поймёт тебя. Та, которая не раздумывая отдаст свою жизнь за тебя, лишь бы её любимое, ненаглядное чадо всегда было счастливо и улыбалось. Мама, именно та женщина, которую хочется возвести в лик святых, потому что она и правда святая.

«Мама – это самое светлое и доброе слово на нашей планете. Мама – это безграничная любовь и ласка. Мама – это тёплые объятия и добрые слова от души. Мама – это жизнь передо мной. Мама – это моя жизнь. Ребёнок – это жизнь после меня. И моя лучшая подруга будет мамой», - я улыбаюсь думая об этом.

— Я сказала, что-то очень весёлое? — вырывая меня из мыслей, нервно проговаривает Шауна.

Я не сержусь за её грубый тон, она сейчас в шоке, и не осознает всего счастья.

— Нет, — качаю головой. — Я буду крёстной, — уверенно заявляю я, отчего глаза Шани чуть не выпадают из глазниц.

— Ты оглохла, — кричит она, — он не будет жить. — Я вздрагиваю от её слов.

— Не говори так, — вскакивая на ноги кричу на неё я. — Люди мечтают о детях, они молятся Богу, чтобы они у них были, а ты, — тыча пальцем ей в грудь, продолжаю я, — не осознаешь этого. Не осознаешь всей прелести стать мамой. Всего счастья, которое тебе послал Иисус. Ты ведёшь себя эгоистично, забывая, что в тебе живёт жизнь. Новая, маленькая жизнь, которая будет любить тебя всем сердцем и безгранично. Эта маленькая частичка тебя и ты готова убить её? Как ты будешь засыпать и просыпаться, зная, что ты на половину мертва? Как ты будешь жить, зная, что ты сделала? — кричу я сквозь слёзы.

— Заткнись, заткнись, — стонет она в ответ, зажимая уши руками и мотая головой из стороны в сторону.

— Ты будешь хорошей мамой, — шумно выдыхаю я. — Самой лучшей мамой. Я и девчонки всегда будем рядом с вами, мы поможем тебе. Ты никогда не останешься одна, обещаю. — Подходя к ней ещё ближе и обнимая её, говорю я.

— Я боюсь, — падая в мои объятия, всхлипывает Шани. — Эни, мне чертовски страшно.

— Так и должно быть. Это нормальная реакция, — прижимая её к себе, шепчу я. — Это наверное уже гормоны, дают о себе знать. Скоро твоё настроение будет зависеть чуть ли не от погоды, — смеюсь я.

— Ну тогда, — всхлипывает она и вытирает слезы, — вы будете проклинать тот страшный день, когда этот мудак по пьяни забыл надеть презерватив, — усмехается
Шани. — Потому что вы будете меня ненавидеть, благодаря сраным гормоном.

Я улыбаюсь думая о том, что она и правда будет сущий ад, но это того стоит.

Я сижу на маленьком диване и смотрю на спящего отца. Сейчас он выглядит намного лучше-здоровее. Цвет кожи стал прежний, чёрные круги под глазами практически исчезли, но выпирающее скулы на лице папы напоминают, как сильно он похудел за это время в больнице. Тяжело вздыхаю и закрываю глаза, откидываюсь на когда-то мягкую спинку дивана. Меня очень беспокоит, что он до сих пор не пришел в сознание, хотя снотворное ему давали только первые два дня. Они уже должны были закончить свои действия, а он уже должен был открыть свои глаза. Доктор Смит успокоил меня, объясняя, что в его возрасте и учитывая, как много крови он потерял его организм восстанавливается намного медленнее, но они всё равно сделают томограмму, чтобы полностью быть уверенными в состояние его здоровья.

Днём я звонила детективу Кларку и сообщила, что ничего ценного не пропало, предупредив заранее, что не знаю точно какие бумаги хранил дома отец. Также я высказала ему свои догадки, что это всё было имитацией ограбления. Его голос не был удивлённым, когда он услышал моё "недо предположение", а просто поблагодарил меня за звонок и сообщил, что наберёт меня в ближайшее время. Я не сказала детективу про красную папку, решив, что мой телефон могут прослушивать. Глупо, но я боюсь. Лучше сказать это лично при встрече с ним.

Ближе к восьми, позвонила Логану и сообщила, что останусь у Шани, на что он конечно рассердился. Я слышала это по тону его голоса, хотя он и пытался скрыть свою злость от меня. Конечно я хочу остаться с ним, но подруге я сейчас нужнее.

Прощаюсь с Эмили и прошу её сразу мне позвонить, если что-то произойдёт. Она как всегда добро улыбается мне и заверяет, что самое страшное уже позади. Я благодарю её и иду к лифту, выхожу в больничный коридор первого этажа и вижу Шауну сидящую на входе.

— Что ты здесь делаешь? — встревожено спрашиваю я, когда подхожу к подруге. — Больница не самое лучшее место для тебя. Здесь много всякой заразы.

— Успокойся бабуля, я сделала прививки, — улыбается она, — я хочу тебе помочь. Ты хотела, чтобы я пошла с тобой к Полу? — я киваю, — тогда пошли, пока я не передумала.

На улице мороз и это почти заставляет нас бежать до машины Шауны. Всю дорогу молчим. Она нервничает перед встречей с ним, я вижу это в каждом её движении. Как она нервно постукивает по рулю пальцами и сигналит любой машине, которая хоть на секунду задержится на светофоре.

— Успокойся, тебе нельзя нервничать, — говорю я, после её перепалки с другим водителем.

— Да просто этот козёл припарковался на повороте, — почти кричит она. — Я что перелететь через него должна. Упырь, — фыркает Шани.

Возле дома Пола мы просто сидим, как будто боимся выйти из машины. Я даже не могу представить, что она сейчас чувствует. И тот факт, что она идёт к человеку, который причинил ей столько боли, чтобы помочь мне – делает её бесстрашной в моих глазах.

— Всё пойдём, покончим уже с этим дерьмом. — Открывая дверь, говорит она.

— Подожди, — торможу её я, — ты скажешь ему про ребёнка?

— И не подумаю, — заявляет Шани. — Он попросту не заслуживает быть отцом моего ребёнка.

Глубоко вздыхаю и смотрю на подругу, не зная, как начать разговор.

— Послушай, — начинаю я. — Он такой же родитель как и ты, — я останавливаю её подняв руку вверх, когда она хочет мне ответить. — Пойми, я не на его стороне, просто и он имеет право знать. Я понимаю, что, как парень он облажался, но ты не знаешь каким он будет отцом. Он обеспеченный человек и может дать ребёнку всё самая лучшие. Тем более, это только ваши проблемы между собой и из-за этого, ты просто не имеешь права лишать малыша отца, — когда я заканчиваю свою пламенную речь, Шани громко всхлипывает вытирая слёзы.

— Нет не плачь. Я не хотела тебя обидеть. Прости, господи, прости если обидела тебя.

— Нет, — махает она головой. — Я просто тоже хочу мальчика, — шмыгая носам, говорит Шауна. — Дилан, я хочу назвать его Дилан. А когда ты сказала про "малыша и отца", долбаные гормоны взяли надо мной вверх.

Я улыбаюсь и осторожно тянусь к ней, чтобы обнять.

— Если ты хочешь сына, то Дилан прекрасное имя для моего крестника.

— Хватит, — всхлипывает она через улыбку, — иначе я устрою здесь всемирный потоп, — я смеюсь и глажу её по волосам.

— Не обязательно говорить ему сегодня. Скажешь, когда сама будешь готова, — успокаиваю её я.

— Хорошо, — кивает она, — пошли, а то я уже есть хочу.

Позвонив в звонок, стоим как две застывшие статуи у двери в ожидании чуда. Дверь открывается и в проёме появляется миссис Клэр, мама Пола. На что Шауна с облегчением выдыхает и расплывается в счастливой улыбке, радуясь тому, что дверь открыла именно она, а не её сын.

— Шауна, — восклицает миссис Клэр, — какой приятный сюрприз. — Она быстро кивает мне и переводит всё своё внимания обратно к Шани. — Вы к Полу? Он наверху с другом. Заходите, — улыбаясь нам, предлагает миссис Клэр. — На улице настоящий ледниковый период, — смеётся она, — ну в смысле очень холодно, а ночью вообще обещают снег. Лично я не люблю снег, из-за него я не могу носить свою любимую замшевую обувь, а в моём гардеробе нет другой обуви. — Она замолкает, и поднимает подол своего длинного, тёмно зелёного платья, цвет которого хорошо сочетался с её белокурыми локонами волос, демонстрируя нам классические замшевые лодочки в тон своего наряда. — Но я не могу приказать небу или погоде, — продолжает миссис Клэр, — поэтому я заставила купить мужа всё, что только существует для расчистки снега. Даже купили еды на неделю вперёд, вдруг метель будет сильная.

Когда она заканчивает рассказывать про свой фетиш с замшей, мы уже раздетые стоим в прихожей улыбаясь и одновременно кивая ей, стараясь выглядеть более чем заинтересованными в её рассказе. Она осматривает нас с ног до головы и останавливает взгляд на моём лице.

— Шауна, милая, кто твоя подруга? —  интересуется она, перестав улыбаться.

— О, извините, — выставив руку в перед, говорю я. — Энн Хатчер, я подруга Шауны и хорошая знакомая вашего сына. — В её глазах мелькает, что-то мне не понятное, и вместо того, чтобы пожать мне руку, она делает шаг в мою сторону и заключает в крепкие объятия.

"Это ещё, что такое?" — думаю я.

Шауна тихо хихикает в стороне, а я кидаю на неё грозный взгляд «какого чёрт творит эта женщина?».

— Это ведь твой дом ограбили? — сжимая меня всё сильнее, тихо спрашивает она. И не дожидаясь моего ответа продолжает: — мне так жаль дружочек, в нашем мире не безопасно, но я уверена, что всё будет хорошо. Если хочешь мы можем поговорить на эту тему? Я выслушаю и пойму твои переживания.

— Спасибо, но уже и правда всё хорошо, — поблагодарив миссис Клэр, я деликатно попытаюсь выбраться из её медвежьей хватки. — Отец идёт на поправку, а из дома не пропало ничего ценного, — заверяю её я, понимая, что больше пяти минут я не выдержу с этой женщиной наедине. Уши начнут кровоточить от её местами писклявого голоска, а голову просто разорвёт от переизбытка ненужной информации.

— Шауна, — отпуская меня, женщина смотрит на подругу. Господи, эта женщина хоть когда-нибудь молчит? — Пол рассказал мне, что вы повздорили...

— "Повздорили", – это ещё мягко сказано, — хмыкает Шани.

— Я знаю, что мой сын не подарок, но он очень переживает по этому поводу. Пол сказал, что это полностью его вина, но ты молодец, что не истеришь и не психуешь. А на оборот хорошо выглядишь, даже поправилась на пару тройку фунтов.

Зачем некоторым странам электрический стул, если есть миссис Клэр, а? Эта женщина может любого заговорить до смерти. Это бы сэкономила стране очень много денег, а женщина бы хорошо провела время за своим, как я понимаю любимым занятием. Или же ей нужно повесить табличку на рот: " ОПАСНО. НЕ ВЛЕЗАЙ – УБЬЁТ."

— К зиме я всегда поправляюсь, — мило улыбается Шани. — Физиология.

— Моя кузина из Колорадо всегда на дие...

— Вы нас извините, — перебивает её Шани, — но нам правда нужно срочно поговорить с Полом.

— Конечно, — грустно кивает миссис Клэр, — может потом выпьем чаю?

— С удовольствием, — уже идя к лестнице, кричит ей в ответ подруга.

— Я лучше выпрыгну из окна и пойду домой босая и без пальто, чем ещё раз останусь с этой женщиной в одной комнате, — стону я, а Шауна громко смеяться.

— Ага, это женщина ходячий говорливый ад, поэтому муж и отправляет её каждый месяц куда-нибудь отдохнуть. Пока лечит свои уши, — снова смеётся Шани.

Мы обе резко перестаём смеяться и замираем у той самой злополучной двери, которую громко захлопнули, когда обе были в доме Пола последний раз. Набираю, как можно больше воздуха в грудь и стучу.

Когда дверь открывается я чуть не умираю от смеха, смотря на удивлённое выражение лица Пола. Его глаза напоминают две огромные коричневые планеты, которые вот-вот столкнуться. Пол бледнеет и кажется не дышит, а на лбу парня за секунду выступает пот.

— Привет, — проговариваю я, пытаясь перебороть смех.

— Шани? — игнорируя меня, в неверии шепчет Пол. — Что... что ты здесь делаешь? Нет, я рад, очень рад, — мямлит он, переминаясь с ноги на ногу. — Рад, что ты пришла сама. Конечно я рад, просто, просто не ожидал тебя увидеть у себя дома. — Хорошо, что он наконец-то замолчал, ещё бы пару слов и Шани бы точно ему врезала.

— Поверь, я сама от себя не ожидала, — усмехается подруга, — но я пришла с Эни, ей срочно нужно с тобой поговорить.

— Эни, привет. — Неужели он меня заметил.

— Привет, — повторяю я, — мы можем зайти в комнату?

— Ох, да, да конечно, — открывая дверь шире, произносит он.

— Господи боже, чем от тебя так воняет? — зажимая нос двумя пальцами, гундосит подруга.

— Это те духи, что ты подарила мне на Рождество, — понюхав воротник своей майки, Пол озадачено смотрит на Шауну.

— Что-то не припомню, чтобы я дарила тебе туалетную воду, в прямом смысле этого слова, — побледнев, Шани зажимает рот рукой. — Выкинь их, — уже удаляясь от нас по коридору, кричит она.

— Что это с ней? — интересуется Пол, пока мы оба наблюдаем за удаляющейся фигурой подруги.

— Наверное перебрала вчера лишнего, — вру я. — Ты же знаешь, как на неё действует текила.