— Командир корабля и экипаж приветствуют вас на борту Аэробуса А-320 авиакомпании Гленэйр, выполняющего рейс по маршруту Бостон — Фэрбанкс. Полет будет проходить на высоте 34 тысячи футов. Время в пути — чуть больше семи часов. В полете вам будут предложены напитки, обед и магазин беспошлинной торговли. Туалеты расположены в хвостовой части самолета. Запасные выходы — в передней, задней и боковых частях самолета…     

  Пока из динамиков лился успокаивающий голос пилота, я удобно устроилась в мягком кресле и пристегнула ремень. Сейчас пара минут нервозности, пока самолет поднимается в воздух, а дальше можно будет расслабиться. И, если повезет, то и поспать. Уже через несколько минут огромная махина со ста пятидесятью пассажирами на борту унесет нас из знойного майского Массачусетса на Аляску, в мир дикой природы, холодных рек и шумного семейства моей подруги, сидящей в соседнем кресле.  

     — У меня ремень сломан! Лиса, слышишь? Он не застегивается.    

  Нехотя открыв глаза, посмотрела на неугомонную Розэ, рассерженно вертящуюся на сиденье. Повернувшись, поправила металлический язычок пряжки и, отрегулировав длину, пристегнула подругу. Может, хоть сейчас угомонится?    

   — Фух, — Розэ откинулась спиной на сиденье, — а то я думала, что все, обречена! Черт, у самого туалета сидим. Я точно обречена — всю дорогу будем наслаждаться ароматами.     

  — Если бы ты не опоздала на регистрацию — мы бы сейчас не сидели в самом хвосте!  

     Дружеская перепалка прервалась — мы перевели взгляды на стюардесс, которые, встав в обоих проходах, начали предполетный инструктаж.    

   — Лиса, а ты знаешь…    

   — Ну подожди, — отмахнулась от нее, — дай послушать.    

   — Да зачем? Думаешь, это хоть кому-нибудь пригодилось? Если уж самолет рухнет, то никакой аварийный выход тебя не спасет. Кислородная маска тем более. А от наших бренных тел останутся лишь ошметки.       

Последнюю фразу Розэ провыла с трагичным пафосом.  

     — При аварийной посадке очень полезно знать, где выход, — раздраженно огрызнулась ей в ответ. Нашла время шутить про ошметки.     

  — Ну ладно, — проворчала подруга, — в случае катастрофы бежим вон к тому красавчику в синей рубашке, он как раз у двери сидит.

Мысленно оценив расстояние до красавчика, я кивнула. Другого ориентира подруга выбрать и не могла.    

   Наконец, раздавшийся в салоне гул оповестил нас о том, что самолет начал руление по взлетной полосе, и я, сжав ладонь подруги, закрыла глаза.    

   — А говорила, что не боишься летать, — усмехнулась Рози.    

   — Не боюсь, — ответила я, не открывая глаз, — но нервничаю. Чувство тревоги и страх — разные вещи.

      — Главное, детка — взлететь. А уж с неба самолеты падают редко. Все самое страшное всегда происходит при взлете и посадке.

      — Будь уверена — спокойнее от твоих слов не стало.    

   После нескончаемо тянущихся секунд разгона по взлетной полосе самолет оторвался от земли. В иллюминаторах замелькали постройки, ангары и какие-то склады, с каждой секундой становясь все меньше и меньше. Полет начался.     

  Разулыбавшись симпатичному стюарту, любезно предложившему винную карту, Розэ заказала нам два виски с колой. Получив желаемое, заткнула уши наушниками и уткнулась в какой-то фильм.

      Я же, вяло пощелкав пультом, оценила полетные данные, отображаемые на мониторе — карту с проложенным маршрутом, скорость и высоту. Лететь нам предстояло на север через всю Канаду до самого центра штата Аляска, в международный аэропорт Фэрбанкс. А дальше — еще час езды на автобусе до небольшого городка, в котором родилась и выросла Розэ.   

    За два курса, что мы учились вместе, подруга успела мне все уши прожужжать о доме. За два года я заочно узнала всю ее семью вплоть до третьего колена, а также одноклассников, соседей и клички всех домашних животных округа Меритайн. Мы собирались провести в гостях у семейства Пак неделю или две, а затем отправиться покорять пляжи Майами, благо, что средств у обеих, благодаря родителям, было достаточно. Нехотя вздохнув, мысленно, как и каждый день, желаю родителям, находящимся на другом континенте, доброго утра. Если у нас сейчас глубокая ночь, то у них — полдень. Всю жизнь мы не совпадали в интересах, теперь не совпадаем и во времени суток. Несколько лет назад они уехали на край света — изучать жизнь и быт народов Монголии. Древние скифы и погребальные курганы оказались намного интереснее пресыщенной жизни людей, осуществивших знаменитую американскую мечту. И теперь, вдали от дома, за краем цивилизованного мира, они были счастливы. В конце концов, я тоже была счастлива, но не могла периодически не грустить. Подумав некоторое время, решаю — все-таки навещу их попозже, хоть и не люблю степную-кочевую жизнь.    

   Включив в плеере музыку, по примеру  Розэ я тоже закрыла глаза и откинулась на спинку. Прогнав грустные мысли, заставила себя улыбнуться — впереди каникулы и приключения. Ощутила толчок в плечо.   

    — За начало незабываемого отпуска! — Рози подняла свой пластиковый стаканчик вверх, а потом залпом выпила, тут же хищным взглядом высматривая доброжелательного стюарта.     

  — Эй, подруга, не части! А то тебя придется выносить из самолета!     

  — Да пофиг! Домой лечу!

                                     ***

Почти четыре часа полета прошли спокойно и буднично. Опытный пилот, командир экипажа Пак Чанель, и второй пилот Бен Бэкхен в этот ранний предрассветный час уверенно вели лайнер на север. Сверившись с полетными картами, убедились, что автопилот ведет их по нужному курсу, ни на градус не отклоняясь от заданной траектории. Рутинная сверка остальных параметров и контроль за многочисленными приборами — вот и все, что им оставалось делать до момента, когда придется готовиться к посадке в аэропорту. До точки назначения оставалось еще не менее трех часов лету.

      — Ужинай первым, — нарушил молчание Пак, предоставляя помощнику возможность первым оторваться от управления и перекусить.  

     — Да нет, я пока не хочу. Видеть не могу уже самолетную еду, — хмыкнул Бэк. Этот рейс был у него уже третьим за последние сутки.     

  — Ну ничего, в Фэрбанксе будем завтракать уже отличной яичницей с беконом!      

 — Скорее бы, — протянул молодой помощник, сглотнув слюну от так и стоявшим перед лицом огромным куском жареного мяса. «Рыба или курица» успели порядком надоесть.    

   Воцарившееся молчание через несколько минут нарушил громкий сигнал системы оповещения. Один из датчиков на приборной панели загорелся красным, сигнализируя о неполадках в работе самолета. Вслед за ним загорелся еще один, затем еще и еще. Пилоты удивленно переглянулись.     

  — Что за… — командир удивленно посмотрел на мигающую надпись — «низкий уровень топлива», — это невозможно! Нам залили полные баки, должно еще и на обратный путь хватить!      

 — Этого не может быть, — уверенно подтвердил Бэк, — я сорок минут назад проверял расход горючего. Вычислил два раза — перерасхода не было!     

  — Проверь еще раз.

После проверки выходило, что топлива должны быть почти полные баки, но на деле датчики показывали обратное. И, что самое странное — с определенного момента уровень топлива падал просто с катастрофической скоростью!

      Капитан, уверенный, что это скорее всего ошибка бортового компьютера, на всякий случай все же позвал по внутренней связи стюардессу.

      — Ребята, кофейку или водички? — весело поинтересовалась заглянувшая в кабину девушка.   

    Но ее веселье тут же испарилось, когда Пак приказал быстро взять фонарики и посветить в окна — не видно ли на крыльях струй жидкости или брызг. Утечка топлива была маловероятна, но все же возможна. Другого объяснения вдруг сошедшим с ума приборам у него не было.   

    Когда встревоженная девушка ушла, пилоты продолжили вести лайнер, теряясь в догадках. Очень сложно устранить проблему, не зная ее причин. Когда стюардесса вернулась и сообщила, что утечки не обнаружено, экипаж решил — скорее всего это все же ошибка приборов, такое случалось и раньше. Открыв инструкции на случай внештатных ситуаций, сделали все, что могли — проверили многочисленные системы, выполнили перераспределение топлива из запасных баков. Ничего не помогало, но ничто и не нарушало полета, кроме мигающих датчиков предупреждений. Лайнер спокойно и легко взрезал ночную темноту заостренным носом. Было решено внимательно следить за ходом полета, ибо все, что только можно, уже было сделано.   

    Через двадцать минут отказал левый двигатель. Еще через две — правый. Свет во всем самолете погас, приборы управления отключились. Повернуть самолет обратно или взять курс к ближайшему аэропорту стало не реально. Связавшись с Канадским центром управления полетами, капитан отрапортовал:   

    — Мэйдэй, мэйдэй. Рейс GA-5480, как слышно? У нас закончилось горючее и отказали оба двигателя. Будем пытаться совершить аварийную посадку.      

 Всего за двадцать минут самолет потерял двигатели и вслед за ними и все гидравлические системы управления. Современный пассажирский лайнер в одно мгновение превратился в огромный планер, неминуемо несущийся к земле.