- Слышь, только не выпендривайся, Чонгук, и не свети баблом, как ты это любишь. Тэхёну такое не нравится. - заявляет новоиспечённый друг, пока мы сидим на открытой веранде в «Старбаксе» в паре шагов от университета.
- А мне не нравятся выскочки без гроша в кармане, которые думают, что их мозги - самый ценный ресурс. - бурчу и сползаю пятой точкой почти на край кресла, чтобы развалиться поудобнее. Мы провели здесь уже сорок минут, и, хоть солнце и не попадает на наш стол, мне всё равно слишком жарко, чтобы не начать ворчать. - Если он из этих, мы с ним не поладим.
- Есть у него бабло, Гук, - отвечает Чимин, пялясь в свой смартфон и крышуя его ладонью, чтобы меньше отсвечивало, - у него дядя владеет дохерищей зданий в Сеуле. Включая зал, в который ты ходишь, между прочим.
- А предки чем занимаются?
- Предки бухают напропалую. Уже лет семь как без родительских прав. Он с дядей живет.
- А вот это хреново.
Чимин блокирует телефон, поднимая на меня взгляд, и тут же резко мотает головой, силясь убрать с глаз отросшую чёлку каштановых волос.
- Нормально всё. Он классный парень, хоть и странный немного.
- В каком это смысле странный?
- Ну, не знаю, просто чудит иногда.
- Чудит - это как? Есть разные степени «чудит», бро, от «ходит босиком по улице» до «пытается дозвониться до планеты Кибертрон».
- Иди в жопу, Чонгук, задолбал расспросами.
- Ну нет, погоди, - я развожу руками, - мы ждём твоего школьного друга уже сорок минут, а у меня затекла задница, между прочим. Я готов был терпеть ради тебя, Чим, но теперь выясняется, что он у тебя ку-ку, а мне совсем не хочется иметь в окружении психов. Я не люблю ненормальных, они вгоняют меня в тоску.
- А меня вгоняют в тоску скучные мажоры с полным отсутствием воображения. - раздаётся низкий голос, и я поднимаю голову.
Вижу его впервые.
Крашеные русые волосы, в тот раз прямые; зелёная кофта с закатанными рукавами и синий рюкзак.
Я назвал его психом и ненормальным, а он стоит, попадая в солнечную зону, щурится от ярких лучей и улыбается.
Приветливо.
- И кстати, - добавляет он совершенно спокойно, - я не псих, просто сумасбродный. Так говорит мой психиатр.
И подмигивает. Он делает это так характерно, что я тут же понимаю, что парень меня разыгрывает.
Чимин поднимается, охватываемый желтым светом, и обнимает школьного товарища.
В следующую минуту оба уже сидят в тени нашего стола, и Тэхён рассказывает о том, как по дороге от парковки разбил телефон, и потом достаёт его, чтобы мы могли лицезреть паутину разбитого стекла, половина которого осталась где-то на асфальте.
Я узнаю о том, что он поступил на факультет международных отношений и собирается заканчивать магистратуру в Нью-Йорке, а потом разговор плавно перетекает в сторону Чимина, потому что они с Тэхёном не виделись три месяца, а за это время произошло немало изменений. Например, Чимин расстался со своей девушкой, и Тэхён натурально удивлён, у него это на лице написано. За их небольшой диалог я понимаю, что новый знакомый слишком искренний и прямолинейный.
- Мы же не познакомились. Я - Тэхён. - оборачивается он ко мне, когда убеждается в том, что его друг спокойно переносит расставание.
- Я в курсе, Эйнштейн, - отзываюсь, продолжая сидеть вразвалку и наблюдать за школьными товарищами, - я Чонгук.
- Мы с тобой подружимся, Чонгук. - заявляет он. - Я это ещё издалека понял.
Я усмехаюсь.
- Да ну? И каким же образом?
- По кроссовкам.
- Кроссовкам?
- У нас одинаковые кроссовки.
Чимин тут же любопытно пытается разглядеть, так ли это, и через секунду я и сам убеждаюсь.
Чёрные найки с крупной подошвой и синими вставками.
- Моя тётя вчера назвала их отвратительными. - произносит Тэхён. - Сказала, что если увижу кого-то ещё в таких же, это, типа, стопроцентно моя родственная душа.
Я перевожу взгляд на Чимина, и тот лыбится, понимая, о чем я думаю.
- Моя тётка никогда не ошибается. - добавляет новый знакомый, и я драматично вздыхаю, качая головой, пока Чимин заявляет, что жуть как по нему скучал.
Примерно через несколько дней у нас образуется общее окно, и мы втроём выходим из университета, чтобы заценить новую машину Чимина.
Стоя на парковке, я уже в который раз замечаю темно-зелёный BMW и тут решаю сказать ребятам, что я о нем думаю.
- Каждый раз интересно, кто мог купить себе тачку в таком цвете. Гребаный лягушатник, а не машина. Надо же так испоганить...
Парни поворачиваются, чтобы осмотреть, а потом Тэхён заливается смехом.
Я впервые вижу, как его глаза превращаются в тонкие линии, прячась за круглыми щеками.
- Боже, это идеально! - восклицает он. - Я ведь дал ему имя Жан, и теперь, когда ты назвал его лягушатником, понимаю, что попал в точку!
- Серьёзно, это твоя машина? - поражаюсь я, когда до меня доходит смысл его слов, и он несколько раз кивает.
- Ты назвал ее Жаном? - переспрашивает Чимин.
- Так точно.
- С чего ты решил, что это парень?
- Почувствовал, разумеется.
Сумасбродный. Ну, конечно.
Мистер Самоирония, катающийся на болотном катафалке.
Лингвист с кучей языковых учебников и фанат чая.
Неумолимый фанат чая.
Как будто чертов британец.
С тёткой, обделённой вкусом, но не лишенной, твою мать, дара спонтанного предвидения.
Потому что она оказывается права.
Мы подружились. Буквально за месяц. Крепко.
А где-то на новогодних каникулах я чуть не свихнулся от того, что его нет рядом, а сразу после - в начале нового семестра - почувствовал, что задыхаюсь, когда он меня касается.
К тому времени у меня был немалый опыт каких-то связей и коротких недоотношений ради забавы. С парнями я тоже был.
Но не воспринимал это серьёзно. Часто совсем молодыми мы все просто напивались и сходили с ума, залезая друг к другу в штаны.
Эти эксперименты помогли мне разобраться в своих особенностях ещё подростком. Только отца я в известность тогда не ставил, конечно: до двадцати я о любви вообще не думал, просто предполагал, что когда-нибудь потом женюсь, и будут дети, и будет бизнес, и будет всё, как гласит институт традиционной семьи.
Когда-нибудь потом.
А пока можно получать удовольствие в том смысле, который существует в головах всей золотой молодежи, к которой я принадлежал.
А потом я получил ожог первой степени от касания новоиспеченного друга и просто ошалел.
Никогда до той минуты я подобного не испытывал.
Ни с одним парнем или девушкой.
Я пытался анализировать свои чувства, но это стало почти невозможно после того, как я начал думать о его желудке.
Желудке, черт возьми.
Я смотрел, как он ест, и задумывался о том, как именно еда спускается по его пищеводу.
И мне не было противно. Я был готов стать едой и совершить тот же путь, чтобы прочувствовать.
Когда эта мысль пришла мне в голову, я поднялся из-за стола и нахрен уехал домой, забив на все пары.
Я думал, что рехнулся.
Одно дело - хотеть зарыться лицом в его волосы или провести ладонью от лопаток к изгибу спины, но стать едой, чтобы пройти по его пищеводу...это меня напугало. Серьёзно.
Но ненадолго.
Потому что чувства развивались, дополняясь новыми особенностями, и мне было уже некогда размышлять о том, насколько адекватными их можно считать.
Я захотел его защищать. Не то, чтобы он нуждался в этом и не мог за себя постоять. Просто у меня появилось такое чувство, будто весь мир должен знать, что Тэхён под моей защитой.
Ещё у меня образовалось острое желание видеть его довольным. Чтобы он получал всё, что ему необходимо. Чтобы радовался и смеялся, пряча глаза за пухлыми щеками.
Мне стало нужно, чтобы он нуждался. Во мне.
Так же неистово, как начал нуждаться в нем я.
Меня разоблачает Чимин.
Мы сидим в столовой и едим какие-то горячие круглые бутерброды из буфета.
Тэхён залетает, половину пути скользя подошвами по паркету, и для остановки опирается руками на мои плечи, наваливаясь мне на спину.
Я кашляю, прожёвывая кусок, и говорю ему, что он охренел.
Только он, как всегда, спокоен.
Сообщает, что оставил где-то свой телефон, и мы с Чимином уже не удивляемся, потому что это не первый раз, когда у Тэхёна подобная проблема.
Резервные копии айфонов создали исключительно и безоговорочно для таких людей, как Ким Тэхён. Это не обсуждается.
Он сообщает, что сейчас не сможет пообедать, потому что у него какой-то серьёзный тест по английскому, и он волнуется настолько, что кусок в горло не лезет.
Тем не менее, это совсем не мешает ему забрать у меня из рук половину бутерброда и помчаться к выходу из столовой.
- Тэхён! - кричу я вслед, но он уже скрылся из виду. - Вот же ж наглая морда.
Я поворачиваюсь к Чимину и замечаю его многозначительный взгляд, смысл которого мне, тем не менее, не понятен.
- Чонгук. - начинает он, и я вопросительно мычу, допивая остатки колы. - Я тебе сейчас вопрос задам, ток ты не кипятись.
Я опускаю банку на стол и подозрительно осматриваю друга.
- Окей?
- Ну, пусть будет окей.
Он дожевывает свой бутерброд, запивает спрайтом и спрашивает:
- Тебе Тэхён нравится?
Я не ожидал, само собой, и, конечно, мне сразу понятно, что имеется в виду под данным вопросом.
Чимин не в курсе, но, по сути, он спрашивает, «не хочу ли я залезть в пищевод Тэхёна, будучи предварительно разжёванным двумя рядами его же зубов?».
Разумеется, я хочу.
Но я отвечаю иначе:
- Ты с ума сошёл?
Мне не хочется, чтобы Чимин знал.
Подсознательно я опасаюсь, что он расскажет Тэхёну, и тогда тот перестанет тормозить, опираясь на мою спину, и воровать мои бутерброды.
Чимин опускает глаза.
- Ну, нет так нет, не кипятись.
- С чего вдруг ты такие вопросы задаёшь?
- Ну, мне показалось.
- Показалось?
Он поднимает голову, и мне почему-то кажется, что он расстроен.
- Просто ты так на него смотришь... Ох*еть, как влюблённо. - я откидываюсь на спинку стула, и он тут же добавляет. - Сорри, говорю же: мне так показалось.
Да ни хрена тебе не показалось, думаю я, сверля его глазами.
Так всё, что я чувствую, еще и видно со стороны.
Просто блестяще.
Мы заканчиваем этот разговор и забываем о нем вплоть до следующей недели, когда втроём стоим на парковке, дожидаясь, когда Чимин докурит сигарету. Потому что ему скучно курить в одиночестве.
К нам подходит девушка небольшого роста и обращается к Тэхёну. Напоминает о какой-то парной работе по регионоведению (помню, как на духу), и звучит вся эта особа до неприличия очевидно.
Когда девушка, получив согласие от Тэхёна, уходит, Чимин тут же восклицает:
- «Попробуешь мой травяной чай»! Вы слышали? Да она на тебя запала, чувак! Травяной чай, бл*ть!
- Это Лиа. - отвечает Тэхён, в очередной раз поудобнее закидывая рюкзак на плечо. - Она очень напористая. Просто танк, мне бы так уметь.
- И что ты об этом думаешь? - спрашивает Чимин. - Хорошенькая, вроде, не?
- Очень хорошенькая, - соглашается Тэхён, - но, как сказал Овидий, «любовь травами не лечится».
- И что это значит?
- В моей интерпретации это значит, что мои чувства не настолько переменчивы, чтобы Лиа быстренько переключила меня на себя, потому что симпатичная и умеет готовить травяной чай. Так что не занимайся сводничеством, Чимин.
Наш общий друг вздыхает и делает затяжку.
Я пытаюсь сообразить, что значили слова Тэхёна, потому что какие-то струны внутри начинают натягиваться, вызывая неприятную дрожь.
- Ладно, можете отваливать, я тушу. - заявляет Чимин и выполняет обещание.
- Блеск. - комментирует Тэхён, прощается с нами и уходит к своему лягушатнику.
Я смотрю ему вслед, фокусируя взгляд на шее и представляю, как касаюсь ее губами и обхватываю Тэхёна за талию и сжимаю так сильно, что он жалуется, что ему нечем дышать.
- Что он только что имел в виду? - задаю я вопрос, поворачиваясь к Чимину.
- А?
- Только что. Что он умел в виду?
- Ничего особенного.
- Брось, Чимин, я же понял, что вы что-то шифровально обсудили. Что это значило?
Чимин вздыхает, но всё-таки отвечает:
- Нравится ему кое-кто, но безответно, так что я пытаюсь с кем-нибудь его свести, чтобы отвлечь.
Струны внутри лопаются и царапают мягкие ткани. Слишком резко, чтобы я подумал о том, чтобы держать язык за зубами.
- Кто она, я ее знаю?
Чимин медлит, но отвечает:
- Нет.
- Она из универа?
Чимин мычит в ответ «ага».
Черт возьми.
Такого чувства я тоже не испытывал до того момента.
В груди горит, и не надо представлять никаких драконов.
Тошно и адски неприятно.
Отвратительное чувство. Я стою и понимаю, почему в кино ревность сносит людям крышу и толкает на ужасные поступки.
- Это кто-то с его факультета? - спрашиваю.
- Нет.
- А с какого?
- Зачем тебе?
- Хочу на неё посмотреть.
- На хрена?
Как будто я понимаю. Может, яда подсыпать.
Не знаю.
Просто посмотреть.
- Надо. Так с какого факультета?
- Чего ты за....
- Тебе трудно ответить, кто это, бл*ть, такая? Что за секреты вообще? Почему он мне ничего не сказал, мы с ним недостаточно дружим или что?
- Откуда мне знать, Чонгук?
- Ладно, пофиг, просто скажи, как её зовут.
- У Тэхёна и спрашивай.
- В чем проблема сказать мне, я не понимаю?
- Да чего ты пристал, Чонгук? Какая тебе разница?
И я сдаю позиции.
Просто потому что я жутко расстроен.
Раздраженно бью ладонью по машине Чимина.
- Эй! Полегче, мать твою!
Я отворачиваюсь и нервно провожу пальцами по волосам, тормозя на затылке, и остаюсь стоять с поднятыми к голове руками.
Мне хочется перестать чувствовать. Как-нибудь по щелчку.
- Да ты ревнуешь, черт тебя дери... - произносит Чимин, но я продолжаю смотреть в никуда, пока внутри извивается обида.
Мне уже неважно, что он думает. Какая теперь разница.
Отсутствие возражений с моей стороны заставляет его довольно громко добавить:
- Он всё-таки тебе нравится! Я знал, я, блин, знал, нельзя же так пялиться просто так!
Чимин звучит так радостно, словно ответил на последний вопрос в «Кто хочет стать миллионером?». Не то, чтобы у него не было денег без этой игры, но всё же.
- Охренеть.... Вот это вы даёте! - продолжает парад ликования мой друг, и мне решительно не понятно, чему он так радуется.
Но я не спрашиваю.
Просто опускаю руки и разворачиваюсь по направлению к своей машине.
- Стой, придурок!
Не оборачиваясь, я мотаю головой:
- Отвали, Чимин, не сейчас.
- Я же всё правильно понял, да? - кричит от мне вслед.
Я поражаюсь отсутствию такта с его стороны и продолжаю идти.
Ещё больше я удивляюсь, когда слышу, как он бежит, а потом прыгает передо мной, преграждая путь.
- Я тебе скажу имя, если ты подтвердишь, что я прав.
- Свали.
- Чонгук, просто «да» или «нет».
- Да. Гребаное «да», ты доволен?
- Что ж ты мне сразу тогда не сказал, уже бы всё в ажуре было!
- Что ты несёшь, Чимин?
- Он в тебя влюблён, идиот, а тогда в столовой я хотел почву прозондировать, чтобы понять, есть ли у него шансы, как ты вообще ко всему этому относишься. Но ты так отреа....
Дальше я не помню.
На секунду или больше мне кажется, что я не чувствую земли. Что ноги не касаются асфальта.
Может, я просто забыл, что они вообще есть, потому что всё сконцентрировалось в моей груди и животе. Там что-то прыгает туда-сюда, как бы сверху вниз, слишком гиперактивно для моих лёгких, и они выбрасывают воздух быстрее, чем обычно, лишь бы не сломаться, схлопотав удар током от того, что вращалось во мне волчком.
- Алле! - слышу я крик Чимина. - Так ты не против?
- Не против чего?
- Таких отношений, глухня!
Я тупо мотаю головой.
Да я буквально живу в его желудке, какое тут может быть «против».
- Езжай к нему и скажи. Прямо сейчас, Чонгук, я серьёзно. Ему хреново, просто он не показывает.
Я недолго думаю.
Отступаю назад спиной, а потом вспоминаю, что не знаю, куда ехать.
- Адрес, Чимин.
Bạn đang đọc truyện trên: Truyen2U.Pro