Йеджи лежит в объятиях Хëнджина и водит пальцем по его груди. Слушает, как бьётся его сердце, и льнëт ещё ближе, совершенно не стесняясь своей наготы. Она чувствует, как по всему телу распространяется это странное тепло, которое будто теперь с кровью её смешано, и наполняет силой и энергией каждую клеточку. И не может не отметить, что теперь её эмоциональный диапазон просто размером с космос, — настолько необъятный. Нервные окончания будто оголены и всё вокруг ощущается острее и глубже.

— Она боится, — Йеджи шепчет, смотря в сторону стола, на котором лежит игла, — я чувствую это. Не понимает причину страха, но мечется, как загнанный в угол зверь.

— Много лет Соëн чувствовала себя в безопасности, считая, что избавилась от исполнения пророчества, — Хëнджин лежит с закрытыми глазами, подложив одну руку под голову, а другой обнимая Йеджи. Та видит это, когда задирает голову.

— Нам нужно в город, — она садится и поворачивается в сторону камина, смотрит на танцующий огонь в нём, будто что-то пытается рассмотреть в его всполохах. — Сейчас. Минхо совсем плох.

Хëнджин не спорит, не говорит ничего, а просто поднимается и начинает одеваться. Он собирает волосы в хвост, наблюдая, как Йеджи снова утопает в его рубашке, которая доходит девушке до середины бедра, и выгибает бровь.

— Ты так собираешься наведаться в город?

Йеджи осматривает себя и непонимающе смотрит в ответ:

— Что-то не так?

— Там зима.

— Пока ты рядом, мне не страшен холод.

Она подходит к нему вплотную и обнимает за шею, целуя в губы. Ставни окна в их комнате резко раскрываются, впуская непослушный порыв ветра в помещение, а перед Йеджи оказывается дракон, которого она по-прежнему обнимает и который проворно выскальзывает в темноту ночи, унося её в сторону Города-призрака.

* * *

В доме ведьмы, как всегда, почти во всех окнах горит свет. Суета и движение здесь не прекращаются практически никогда, и если бы раньше Йеджи попробовала пробраться внутрь через какой-нибудь вход с заднего двора, то сейчас нет. Ей кажется, что всё вокруг, буквально всё, связано между собой гигантскими магистралями, похожими на вены и артерии, а она сама — огромное сердце этого организма, через которое проходит кровь. Теперь Йеджи не составляет труда узнать, в какой из комнат никого нет. Она заставляет окно открыться, и они с Хëнджином влетают в него, падая на мягкую кровать. Парень крепко обнимет её, прижимая к себе, и им требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя после полёта: Хëнджин переводит дыхание, а Йеджи прислушивается, пытаясь понять, где держат Минхо.

— Он в подвале, — Хëнджин тоже чувствует это и кривится, сглатывая неприятный привкус крови, направляясь к выходу.

— Нужно сначала вызволить его, чтобы Соëн нечем было угрожать, — Йеджи встаёт вслед за парнем и тоже подходит к двери: на горизонте никого.

И если сначала Йеджи кажется, что удача на их стороне, то стоит спуститься по лестнице к коридору, соединяющему все подвальные помещения, становится понятно — показалось. Куча слуг беспокойно носятся из комнаты в комнату. Кто-то тащит корзины с бельём, кто-то несётся с подносом овощей, и как пройти мимо всех них, чтобы попасть в дальние кладовые — непонятно. Одно радует — охрану здесь Соëн не усилила.

— Я отвлеку их, — Хëнджин выходит вперёд и спустя секунду по коридору проносится огромный дракон, буквально сносящий всех на своём пути с ног.

Его эффектное появление, конечно, привлекает к себе внимание, поэтому Йеджи без труда убегает в нужном направлении. Она находит подсобку, в которой, как в темнице, заперт Минхо, озирается воровато и наклоняется к замку, шепчет ему просьбу открыться и, когда он щёлкает, распахивает дверь.

— Минхо. Минхо, ты меня слышишь? — она подскакивает к лежащему на полу парню, переворачивает на спину и убирает спутанные из-за запëкшейся крови волосы с его лица.

Он выглядит, мягко говоря, паршиво: разбитые губы, синяки и ссадины по всему лицу, руки, закованные в кандалы, тоже все сбиты, но самое страшное — ранение, как у Хëнджина. Его рубашка вся пропитана кровью, и Йеджи жалеет, что не додумалась взять с собой средство, что помогло Хëнджину.

— Йеджи? — Минхо удаётся приподнять одно веко, и он узнаёт девушку перед собой. — Ловушка. Это ловушка.

А Йеджи чувствует, как земля под её ладонью начинает дрожать, как энергия мощная прошивает стены, и пространство, отдаваясь лëгкой рябью в глазах, начинает меняться. Хëнджин где-то рядом, и Йеджи, изо всех сил ухватившись за цепь, что огромным колом вбита в стену и тянется к кандалам на руках Минхо, выдëргивает её и толкает парня в коридор, прося, чтобы всё получилось.

— Отнеси его к Совон, у неё лекарство, что помогло тебе!

Это последнее, что успевает выкрикнуть Йеджи перед тем, как подсобка сжимается до размеров спичечного коробка и погружается в непроглядную темноту. А потом ощущение свободного падения всё же выбивает из неё испуганный возглас, однако Йеджи понимает, где сейчас окажется, поэтому берёт себя в руки и просто ждёт, когда Соëн наиграется.

И ведьма, подгоняемая своим страхом, не растягивает удовольствие от пытки, как это всегда любила делать, поэтому спустя несколько минут темнота рассеивается, а перед глазами Йеджи предстаёт кабинет Соëн. Хозяйка дома сидит в своём кресле напротив камина, и если бы не подрагивающий мундштук, зажатый между её пальцами, можно было бы сказать, что взгляд у неё надменный. Но Йеджи видит всё и чувствует тоже, поэтому во взгляде ведьмы читает настороженное опасение: она не понимает, что происходит.

— Ты… — Соëн выдыхает как-то с презрением и неким облегчением, когда узнаёт попавшую в ловушку служанку.

— Здравствуй, тëтушка, — Йеджи улыбается, но улыбка её больше на оскал походит.

И после этих слов Соëн снова роняет мундштук с медленно тлеющей сигаретой и подскакивает с места, резко бросившись к Йеджи.

— Что ты несёшь? В какие игры играешь? — ведьма крепко держит за шею, вжимая Йеджи в стену спиной, но та не перестаёт смотреть прямо и уверенно.

— Я дочь Вигëн, — хватка на мгновение ослабевает, но Соëн ещё сильнее впивается своими длинными ногтями в кожу Йеджи. — Пророчество помнишь?

Удивительно, как изменилась ситуация с момента первого появления Йеджи здесь. Тогда она тряслась буквально от страха перед Соëн и та упивалась своей силой и властью. А сейчас одно упоминание сестры, будто почву у неё из-под ног выбивает, и понимание, кто такая Йеджи, забивает гвозди в крышку гроба, в который ведьма, хозяйка Города-призрака, падает.

Но город, который Йеджи тоже теперь ощущает, как живой организм, кажется, устал от деспотичного правления, хочет избавиться от злокачественной опухоли по имени Соëн и поддерживает бунт, наполняя силой Йеджи.

— Это тебе за маму, — Йеджи бьёт ребром ладони по руке, держащей её, и Соëн болезненно вскрикивает. — Это за Хëнджина, — кажется, лёгкий удар в грудь отбрасывает Соëн назад и она падает на пол. — Это — за Минхо, — Йеджи сначала топает ногой, и пол, волной изгибаясь, подбрасывает Соëн вверх, а потом она сжимает кулак, задрав руку, и невидимая хватка перекрывает застывшей в воздухе ведьме дыхание. — А это, — Йеджи подходит ближе, пускает руку, сжатую в кулак, и достаёт из кармана иглу, — за меня.

Возня за дверью, где, кажется, Хëнджин расправляется с охраной, стихает. Все звуки смолкают, и время на долю секунды останавливается, когда Йеджи точным попаданием прямо в сердце Соëн вгоняет иглу по самое ушко. И пространство взрывается воплем ведьмы, когда дверь в её кабинет распахивается и на пороге оказывается растрёпанный Хëнджин.

— Йеджи! — он замирает, смотря на девушку перед собой. — Ты в порядке?

Соëн без чувств падает к её ногам.

* * *

— Ты можешь вернуться теперь в свой мир, — Хëнджин за эти слова сразу получает шлепок по обнажённой груди, на которой по-хозяйски устроила голову Йеджи. — Хван Йеджи.

— Спешу тебе напомнить, Хван Хëнджин, что ты тоже.

Йеджи нежится в его объятиях и смотрит в окно, в котором видно ясное ночное небо и звëзды. Шëлковая простыня приятно холодит разгорячённое тело, и девушке совсем не хочется, чтобы эта ночь кончалась. Но до утра ещё несколько часов, и только после восхода солнца ей нужно помогать своей матери, новой хозяйке, лечить Город-призрак от последствий правления теперь лишëнной силы и запертой на границе миров Соëн.

— Мой мир там, где ты, — напоминает Хëнджин и целует её в макушку.

— Мой мир здесь, рядом с тобой, — отвечает Йеджи.