Просыпаюсь я от внезапного и очень громкого грохота где-то внизу. Резко сажусь на кровати, взлохмаченные волосы падают на лицо, одеяло сползает вниз, я осматриваюсь, щурясь, и понимаю, что на дворе день-деньской — солнце светит ярко в окна, птички поют, облюбовав ветки деревьев, а с первого этажа доносится отборный мат.

— Ёнгук!

Подрываюсь с места, путаясь в проклятом одеяле и падая на пол, где скомканными тряпками лежит моя одежда. Быстро одеться не получается без приключений, поэтому я, на ходу натягивая топ, сбегаю по лестнице. Отбрасывая ещё не расчёсанные пряди волос с глаз, врезаюсь плечом в косяк, а потом лицом впечатываюсь в чью-то спину.

— Джули? — Чанбин поворачивается и обнимает меня, приподнимая, и чмокает в макушку, а я зависаю, рассматривая его руки, которыми душить в самую пору, господи, и запоздало соображаю, почему он на меня так плотоядно смотрит. — Предлагаю всё же не оголяться здесь, а то мало ли...

За малым не падаю по привычке на колени от этой блядской усмешки Чанбина, но вовремя себя одёргиваю, натягивая топ как полагается, и сглатывая.

— Прости, дорогой, но наколенники где-то у тебя, а без них я не готова стирать колени — не казённые.

— Кстати, о наколенниках, — в дверях кухни появляется Ёнгук с двумя сковородками в руках, которые, видимо, и упали с таким диким грохотом.

Я вздыхаю. Практически обречённо. Потому что вчера удалось увести разговор в другое русло. Но вот снова я сама приблизила час расплаты. Нервный смешок, вырвавшийся у меня, заставляет Ёнгука изогнуть бровь, мол, «я жду ответ, не отвертишься», и когда он переводит взгляд на Чанбина, я понимаю, что пора знакомить моих мужиков. Мистер Бан хоть будет знать, какое имя писать на надгробной плите рядом с моей. Или имена... Где все остальные там? Помирать — так оптом!

— Знакомьтесь, Со Чанбин — Бан Ёнгук, Бан Ёнгук — Со Чанбин, — указываю на них по очереди, стараясь делать вид, что совершенно, абсолютно спокойна, и не выбираю себе мысленно наряд для собственных похорон, потому что Ёнгук убирает одну сковородку на стол, а другую перекидывает из руки в руку, будто примеряется.

— Твоё? — моя доминантная самка с прищуром смотрит на меня, кивая на Чанбина.

Тот, сложив руки на груди, осматривает Ёнгука, языком проводя по внутренней стороне щеки... Приходится стукнуть его, чтоб перестал так делать, а то мои мысли не в ту степь несутся.

— Моё, — сокрушённо опускаю голову.

— Список выдашь или мне самому учёт вести?

— Да бля! Я не виновата! Ну сам посмотри, — делаю шаг вперёд, резко разворачиваюсь, указывая на парня двумя руками, — как можно тут спокойно жить? Я, клянусь, бегала, ходила и оглядывалась, и вроде бы ничего не предвещало беды, пока Анна — привет её третьему глазу, натёртому чесноком, — не предрекла, что я в любом случае уебусь об него. А если не уебусь сама, споткнувшись, то он придёт и уебёт сам. Вот этой вот ляхой, да со всей дури!

Хватаю Чанбина за мощное бедро, сглатывая слюну, потому что вспоминаю это сраное движение, котором он буквально душу вытрахал уже, кто б обратно затрахал, а. Хотя, думаю, с этим отлично справится Ёнгук, судя по огоньку в его взгляде.

— Аккуратнее, — Чанбин перехватывает мою ладонь и ведёт ею вверх, от внутренней части бедра, как в танце этом злоебучем, выше и выше, слишком близко к ширинке плотных брюк, под тканью которых я, случайно зацепив пальцами выступающую часть, отчётливо вижу начинающийся стояк.

— Блять.

И я же понимаю, что этот демонище, прикидывающийся розовой зефиркой Бинни, всё это сейчас делает специально, дразня меня и проверяя Ёнгука, видимо, на терпение. Но я держу себя в трусах, насколько это возможно в сложившейся ситуации, смаргиваю и буквально отпрыгиваю назад, поднимая руки в жесте «сдаюсь».

— Та-а-ак, — тянет Ёнгук, — что, всё же, с наколенниками?

— Ничего, — нервно хихикаю, косясь на довольного Чанбина, — они мне сейчас понадобятся, видимо, в красках рассказать тебе, что к чему в нашем доме.

— Джули, Джули! — в пространство между кухней, где стоит Ёнгук, и коридором, где замерла я и Чанбин, врывается Вайот. Парень весь всклокоченный, глаза шальные. Он подскакивает ко мне, хватает за руку и тянет за собой в ту сторону, откуда прибежал. — Пошли!

— Что стряслось? — виновато улыбаюсь удивлённому Ёнгуку, пожимая плечами, мол, сорян, поговорим чуть позже.

— Приходил Лидо, спёр замок с дверей китайского этажа.

— О нет, только не это!

— Китайский этаж? — слышу вопрос Ёнгука, но ответить не успеваю: Вайот уверенно тащит меня к лестнице.

Ох, дорогой мистер Бан, тебе лучше присесть, если китайцы выберутся из своего бункера... А мне и наколенники тогда не помогут.