Хань и Наён вернулись в школу, и началась обычная рутина. Девушка полностью выздоровела после четырёх недель жалоб и мучительно неудобных приключений на трёх ногах. Поэтому необходимость провожать её на занятия, ездить вместе на автобусе, помогать ей подниматься и спускаться по лестнице у Лу отпала, и парень сам не понимал, почему он слегка разочарован.

От мыслей его отвлёк школьный звонок, раздавшийся из динамиков.

— Лу Хань-хён, — Лэй подбежал к нему, когда учитель отпустил класс, и уселся на сиденье рядом. — Тебе удалось закончить последнее задание в упражнении?

Лу взглянул на свои всё ещё открытые книги и устало покачал головой в ответ:

— Нет.

— Хорошо, хорошо, я не единственный, — последовала пауза, пока Лэй размышлял о том, что делать дальше. — Пойдём в кафетерий, сейчас время обеда.

Хань почувствовал, как танцор буквально стащил его со стула, выволакивая из класса за воротник.

— П-подожди! М-мои книги, — сумел выдавить Лу, спотыкаясь в коридоре.

Лэй, казалось, даже не заботился о состоянии друга:

— Всё хорошо. Твой следующий урок где-то рядом. Давай, перестань быть таким медлительным и поторопись.

— Но...

— Эй, смотрите, кто, наконец, решил появиться! ЛэйХань, — Чанёль прервал Ханя на полуслове своим по обыкновению низким и громким голосом.

— «ЛэйХань»? Что, чёрт возьми, такое «ЛэйХань»? — Лу поймал себя на том, что потерял мысль и отвечал на фразу гиганта, направляясь к их любимому столику.

Чанёль с энтузиазмом помахал рукой и подвинулся, освобождая место для двух только что вошедших в кафетерий друзей.

— Ну, я не хотел утруждать себя произнесением обоих ваших имён, поэтому просто соединил их, — он посмеялся над собственной ленью. — Вы знаете сколько дополнительных слогов мне понадобилось бы?

— «Лу» — это один слог. Это всего лишь один слог, и то фамилия, ты же знаешь.

Чанёль немедленно встал на свою защиту:

— Нет, это не так! «Лу», «Хань», «Чжан», «И», «Син». Пять слогов! Это на три больше, чем нужно, — он кивнул сам себе, удовлетворённый своим ужасным оправданием.

— Но ты сказал «ЛэйХань». «Лэй» — это один слог, — танцор услужливо вмешался, просто пытаясь подействовать Чанёлю на нервы.

Наступила минута молчания, пока «вирус счастья» пытался найти другое оправдание. Двое друзей смотрели на него со смешинками в глазах и ждали ответа, веселясь над тем, что его лицо приобрело выражение «заткнитесь, ребята».

Лу повернулся к своей девушке, которая сидела за столом напротив. Он заметил, что еда перед ней осталась нетронутой, а её глаза целую вечность смотрели на стол.

— Эй, Кёнми, ты в порядке?

Ли взглянула на Лу и улыбнулась, чтобы заверить его, что с ней всё в порядке. Хотя это было далеко не так: последние несколько недель её Хань стал таким далёким, он проводил так много времени с Наён, что это начинало беспокоить Кёнми. Поведение парня теперь не было обычным обязательством, и Ли знала, что он больше не ненавидит проводить время с «женой». Кёнми готова была признать, что он сам этого хочет. Кан была той, с кем Хань постоянно разговаривал, смеялся. Они даже дразнили друг друга. Подобного Лу не делал даже с ней — как бы его девушкой.

Кёнми ревновала и чувствовала себя неуверенно. Все эти противоречивые эмоции внутри приводили её разум в полный беспорядок. Даже сама мысль о том, что она теряет Лу Ханя, была подобна удару ножом в сердце. Это было настолько больно, что ей хотелось плакать. Но девушка не осмелилась сказать ему об этом, потому что не хочет обременять его пустяками.

Лу Хань понимал, что Кёнми лжёт, но, как ни странно, не чувствовал себя обязанным допытываться дальше. Она всё равно никогда не говорила ему о своих настоящих эмоциях.

Группа погрузилась в своё обычное общение и подшучивание, а Хань почувствовал, что отключился от разговора. Его глаза шарили по кафетерию в поисках конкретной девушки.

Парень заметил Кан за столом напротив — она сидела спиной к нему. Он не мог видеть её лицо, но был почти уверен, что она хмурилась, слушая сплетни своих громких друзей, которых можно было услышать за много миль отсюда.

Лу будто кожей чувствовал обычную, полную дерзкого презрения «королевы», ауру, которая исходила от девушки всякий раз в школе и перед одноклассниками. И у него защемило сердце: Хань, правда, ненавидел, когда она вела себя так — сдержанно и холодно. Он презирал это, потому что знал, что Наён была намного больше, чем просто «страшная школьная королева». Но это была единственная сторона, которую она когда-либо и кому-либо показывала.

Кроме него.

Эта мысль оставила тонкий намёк на радость. Китаец был даже в некотором смысле горд, потому что ему Кан показала свою другую сторону. Это заставляло чувствовать себя важным для неё человеком.

— Эй, хён, на что ты уставился? — Сехун придвинул голову ближе к лицу Ханя, пытаясь увидеть то, что видел его хён.

Лу быстро оттолкнул голову младшего, надеясь, что макнэ не понял, что он смотрит на Наён.

— Да убери ты свою жирную голову от моей еды!

Сехун приподнял бровь, глядя на друга, и в его глазах промелькнуло некое подозрение:

— Лу Хань-хён, не говори мне, что ты смотрел на...

И тут его прервал звонок, означающий, что обед закончился, и пора было идти на следующий урок.

Хань не смог сдержать сорвавшегося с губ вздоха облегчения — он спасён звонком.

***

***

Наён почувствовала, как гнев закипает в груди, когда она увидела Гаён. Маленькая девчонка смеялась со своими друзьями и вела себя совершенно невинно. Одного взгляда на это было достаточно, чтобы кровь Кан забурлила.

Слова Лу Ханя вновь пришли ей в голову, и девушка сжала кулак, удерживая себя от того, чтобы подойти и ударить девушку по лицу. Она почувствовала, как подруга толкнула в плечо:

— Если ты и дальше собираешься пялиться на неё и сердито дышать через ноздри, то проще уже пойти туда и преподать ей урок, а не то мы опоздаем.

Наён повернулась к подруге и окатила её ледяным взглядом:

— Зачем мне это делать?

— Ну, обычно ты всегда так делаешь.

«Королева» отвернулась, проигнорировав брошенные ей комментарии. Но вскоре уже другая её подруга обратила на себя внимание неприятным толчком в бок:

— Что?! Ты не собираешься этого делать? Что с тобой случилось? Ты изменилась, — тон её голоса намекал на то, что поведение Кан было подозрительным.

По правде говоря, Наён действительно хотела влепить пощёчину или причинить какую-нибудь другую боль Гаён в отместку за то, что она сделала. Но не могла. Кан не хотела разочаровывать Ханя. Не хотела, чтобы он смотрел на неё так, как раньше.

Конечно, всё ещё будучи импульсивной девушкой, она отпустила несколько язвительных и грубых комментариев, пару насмешек, но старалась не перейти на рукоприкладство. Очень старалась.

— Боже, с тобой больше не весело, — сказали обе подружки в унисон, прежде чем встать и пойти в класс.

***

Чен украдкой взглянул в сторону и торжествующе ухмыльнулся, когда заметил, что Лу Хань снова уставился в пространство. Он уже понял, что последнее время парень зависает и смотрит туда, где была Наён. Совпадение? Определенно нет.

Лу был таким весь день, с тех пор, как Наён сняли гипс — китаец бросал на неё мимолетные взгляды каждый момент бодрствования и думал, что это незаметно: искра беспокойства, промелькнувшая в его глазах; тонкая улыбка, украсившая губы; то, как взгляд, казалось, смягчился — всё было настолько очевидно для Чена, что он удивлялся невнимательности всех остальных вокруг.

— Эй, Хань, пойдём в класс, — Ким подбежал к своему хёну и схватил его за руку, таща за собой, чтобы добраться до их кабинета английского языка.

— Но ты даже не в моем классе.

— Наши классы находятся рядом друг с другом. Давай, давай...

Чен остановился, услышав звук приглушенного рыдания. Оба парня подняли глаза и увидели небольшую группу девушек, столпившихся в коридоре, которая утешала кого-то из одноклассниц.

— Эй, эй, Гаён-а. Всё в порядке, — проворковала одна.

— Да, просто игнорируй её, хорошо?

Чен быстро подбежал к девушкам, чтобы посмотреть, в чём дело. И Лу Хань сделал бы то же самое, если бы не заметил ещё одну фигуру, стоящую в нескольких футах от девчонок. Он чувствовал себя так, словно его ноги приклеились к земле. На мгновение Лу встретился взглядом с «королевой», и девушка быстро отвернулась, шагая в противоположном направлении.

Хань был бы зол и разочарован, но в тот краткий миг их зрительного контакта он заметил сожаление в девичьих глазах. Они будто говорили: «Я не хотела этого делать». И когда Наён уходила, легкий наклон её головы и едва заметная сутулость в плечах создавали впечатление, что ей правда было стыдно.

Китаец понимал, что должен был последовать за Ченом и помочь утешить того, кто на самом деле плакал. Но в тот момент ему больше всего хотелось подбежать к Наён, обнять её и сказать, что всё в порядке. Кан не была жертвой, но он всё равно чувствовал себя обязанным это сделать.

Лу Хань подождал, пока девушки уйдут, прежде чем снова подойти к Чену.

— Знаешь, какое-то время я правда думал, что Наён — хороший человек, — Чен одарил его почти сожалеющей улыбкой. — Наверное, ошибался.

Хань почувствовал искру гнева и тут же начал защищать девушку, прежде чем осознал это.

— Ты ошибаешься. Она хороший человек. Она не обязательно милая, но она хороший человек.

Чен приподнял бровь, глядя на своего хёна:

— Ты только что видел, что произошло. Верно?

— Да, я знаю, что временами она действительно эгоистичная и подлая, но в ней тоже есть хорошие стороны. Чондэ, просто дай ей шанс.