Мой характер был всегда боевым. Мама часто говорила, что «Кимми сможет за себя постоять в любой ситуации». В детстве вместо кукол мне были ближе машинки, а пока остальные девчонки взрослели, начиная учиться правильному макияжу, я рисовала черные стрелки и шла играть в баскетбол с пацанами. Закаляясь спортивными играми, я выработала один рефлекс «нужно уметь защитить свою честь и не дать вогнать в грязь лицо». И я не позволю издеваться надо мной какому-то невоспитанному избалованному подростку, Крис еще пожалеет о своих проделках!

Около часа я пытаюсь стереть краску с собственного тела, но она не поддается. Химический состав уже едко впитался и совсем не желает исчезнуть. С каждой новой попыткой очиститься щеткой, кожа взвывает от причиненной ворсинками боли. Слезы по инерции пробиваются наружу.

Как же я хочу подойти и смыть ухмылку с лица Криса, пересчитать ему зубы и выколоть его мерзкие голубые глазки! Но такие методы часто бездейственны, нужно поступить умней и не уподобляться таким низменностям, которым следует младший Браун.

Утром я уже была настроена на месть и крутила в голове несколько вариантов своей расправы. Пока Барбара в очередной раз пичкала меня едой, я представляла, как Крис Браун ползает на коленях и умоляет меня о прощении, а я тем временем смеюсь ему в лицо.

– Почему когда я выхожу из комнаты, вы все время жрете? – утренние комплименты Кристофера не знали границ и добавляли перчинку к моему пресному завтраку. – Барбара, только потом не стони, что тебя разнесло во все стороны и нужно бы похудеть, – голубоглаз подходит к холодильнику, берет бутылку воды и закидывает ее в свой рюкзак.

– Кристофер, тебе совсем не обязательно показывать свой характер, когда Джон на работе, мы и так прекрасно знаем, что твой рот не источает добродушия, – наконец не выдерживает блондинка и в крайне деликатной форме предлагает парню заткнуться.

Молодец, Барбара! Так его! Может в следующий раз смолчит, и не будет болтать своим длинным языком!

– Ты думаешь, я боюсь папочку? – лицо парня впадает в дикое изумление, граничащее с мимикой Джокера. – Не смеши меня, ты же не думаешь, что его псевдогнев, с твоей подачи, как-то на меня влияет? А если хочешь воспитывать кого-то, то вот, можешь заняться красноволосой, – Крис акцентирует на мне взглядом. – Бантики ей завяжи или ремнем за плохое поведение отшлепай. Или своего роди...

– Крис! – Барбара держится на пределе, она обхватывает вилку, лежавшую рядом с тарелкой, и крепко сжимает.

– Ах, ну да, как я мог забыть, бесплодие это такая деталь, которая есть не у всех женщин, видимо, я всегда буду про это забывать и случайно напоминать, – с усмешкой произносит парень.

Барбара вскакивает из-за стола и кидается в слезах на верхний этаж, едва не запнувшись о ступеньки.

– Какой же ты! – слетает с моих губ.

– Классный, очаровательный, красивый?

– Ничтожный человечишка, которому плевать на чувства других!

– Спасибо, – произносит черноволосый. – От тебя я комплиментов не ожидал. – Крис подносит ладони к груди и словно благодарит меня, состроив милую мордашку.

Мне противно смотреть на этого человека. Он не следит за словами и весь мусор, разлагающийся внутри его души, льется на других, которые ни в чем не виноваты.

Следую за Барбарой. Она скрылась за дверью рядом с моей спальней. Женщина сидит на краю кровати, слегка всхлипывает и старательно утирает слезы рукавом махрового халата. Подхожу ближе, сажусь рядом и пытаюсь как-то ее успокоить.

– Не обращай внимания...

– За что? – мгновенно перебивает блонди. – Чем я заслужила такое отношение? Я всегда была на его стороне, помогала, чем могла, – она приподняла брови и напрягла глаза. – Даже когда он начал забивать свою руку тату, я просила быть Джона снисходительней. Представляешь, как переживал Джон, когда узнал, что его сын, будущий наследник компании, выглядит, как шпана или наркодилер.

– Может, тебе больше не стоит пытаться заслужить его уважение, ты только калечишь себя. И извини меня, конечно, за прямоту, еще ты себя унижаешь...

– Ты права, но я же не могу от него отвернуться. Он хороший мальчик, просто... это переходный возраст, – один уголок ее рта приподнялся выше другого. 

Что ты несешь, Барбара! Какой еще переходный возраст? Это уже зрелое хамство! Как ты могла не заметить, что маленького мальчика уже давно нет, а рядом с тобой взрослый ублюдок, не знающий границ в оскорблении и унижении? Тебе нужно скинуть розовые очки, пока не поздно! И в этом я попробую тебе помочь!

Барбара перестала лить слезы, быстренько привела себя в порядок, переоделась в бежевое платье-карандаш и элегантные туфли. Я с удовольствием приняла ее предложение о подвозке меня в школу. Дорога с ней была куда интересней и веселей, чем со вчерашним водителем. Она довезла меня до главного входа, сунула мне в карман рубашки пару баксов с примечанием «на обед», и отпустила в суровые будни.

Первый учебный день, мягко сказать, не удался, может, второй будет лучше. Занятия, практические работы и различные диктанты моментом влились в мою жизнь, теперь кажется, что все так и было. На удивление большая часть ребят в классе оказались весьма приветливыми, конечно, есть и исключения, смотрящие себе только на нос. Аарон уже с самого утра начал терроризировать меня своим вниманием. Ни на секунду избавиться от него было невозможно, такое чувство, что у парня дефицит дружбы. Единственное место, где не было его стеклянных глаз, это женский туалет, но уверенной наверняка, что, войдя в очередную кабинку, Холл не будет привязан к унитазу, я не была. На последнем часе физики, мой телефон принес маленькую приятную весточку от Барбары: «встречу после занятий, у меня есть для тебя сюрприз». Хоть не придется добираться самой. Звонок «свободы» ласкает мои уши, и я стремительно продвигаюсь к выходу.

– Ким, подожди, я с тобой, – Аарон привязывается ко мне, словно моток веревки.

– За мной приехали, я спешу, – мы выходим на улицу, оглядываю округу в поисках знакомого автомобиля.

– Твой парень должен тебя забрать? – Аарон отводит взгляд в сторону, чтобы не столкнуться с моим удивлением.

– Нет, – улыбаюсь я. – Моя... – мой голос прерывается. А кто моя? Моя Барбара, мой опекун? Или как будет правильно сказать, чтобы не привлекать внимание?

– Кимберли, – шикарная блондинка с утонченной фигурой выскочила из машины и помахала мне.

– Ну, мне пора, увидимся завтра на уроках, – произношу я.

Подхожу к блонди и мило улыбаюсь в ожидании сюрприза.

– Дорогая, мы едем по магазинам! – громогласно вопит моя опекунша.

– Как здорово, – неправдоподобно обрадовалась я. Хорошо, что блонди не заметила моей плохой актерской игры.

Машина мгновенно доносит нас до торгового центра, кишащим народом и залами с одеждой. Отдел за отделом, примерка за примеркой, и мои силы на исходе. С мамой мы часто бывали в магазинах, но мы больше любили отделы, где есть большой выбор джинсов и толстовок с футболками, платья это совсем не про меня. Но Барбару не переспоришь, она запихивала мне в примерочную различные девчачьи штучки, которые подчеркивали мою ужасную фигуру. Я не могу носить открытую одежду хотя бы потому, что мне это не идет, а не менее важная причина – без длинных рукавов заметны все мои увечья. За несколько часов я так и не смогла ничего выбрать, к тому же мне не хочется, чтобы Брауны тратились по ерунде.

Мы уже возвращались домой, когда Барбара вынула из бардачка коробочку с серебряным кулоном в виде сердечка.

– Я не могу его принять, – лепетал мой язык, но глаза уже горели и хотели примерить на мою тонкую шею.

– Тебе придется его принять, ты просто ОБЯЗАНА, – блонди ведет машину и, упираясь в руль, требует от меня подчинения.

– Спасибо, очень красивый, особенно лебедь на гравировке.

– У тебя очень красивая улыбка, я бы хотела видеть ее чаще, – произносит Барбара, заставив меня смущаться.

Моя улыбка это крайняя редкость, это и улыбкой-то назвать сложно, скорее остатки, которые иногда проявлялись. Все мои положительные эмоции умерли в тот день, когда не стало моих родителей, и все, что могло показывать теперь мое лицо – лишь легкие ухмылки и театральную мимику, которая не имела никакого отношения к тому, как чувствую я себя на самом деле.

Приезд в дом начался с того, что моя голова рожала безумный план по свержению «Холодного короля», пора сместить эту хамскую «власть». Я поднялась в свою комнату, быстренько переоделась: серый пуловер и леггинсы, и уже намеревалась привести свой план в действие. Но сейчас слишком рано! Для подготовки мне понадобится всего лишь пачка слабительного и новая бутылка воды, которую Крис попробует уже завтра утром. Может и по-детски, зато действенно!

Вечер унес меня в «мир знаний», домашние задания в новой школе не щадят. Такова участь каждого подростка, но высокие требования элиты заставляют меня работать на износ.

Легкий стук в дверь раздался, едва мой карандаш успел прикоснуться к очередному интегралу.

– Можно? – Усталый Джон вошел в мою комнату и с некой учтивостью поздоровался со мной.

– Конечно, – какая-то неловкость завладела мной, когда с Барбарой такого не происходит.

– Хотел извиниться за то, что у нас так и не было времени пообщаться, обсудить детали.

– Не переживайте, я все понимаю. У вас работа и своя семья, которой тоже нужно внимание.

– Ты очень хорошая девочка, Ким, – улыбается Джон, – Светлая, твои родители гордились бы, что у них такая дочь.

– Спасибо, – пропищала я. Слезы уже подступают к границе, плотина еле выдерживает наплыв чувств.

– Извини, я сглупил, напомнил... – Старший Браун приложил к голове руку и смял свои волосы ладонью на нервной почве.

– Это уже не так больно... скорее, это уже просто тоска...

– Я скучаю по нему, по твоему отцу. Без его советов и порою глупых фраз, скучно. Иногда хватаюсь за телефон, чтобы позвонить и спросить банальное «Как дела?» – взгляд опекуна провалился в бездну, словно этого мира не существует, есть только тот, где живут воспоминания. – Но на другом конце трубки будет только тишина, безмолвное молчание...

У меня нет сил на такое отвечать, мои раны слишком свежи, чтобы заново их вскрывать. Каждый день без любимых мамы и папы дается мне с трудом, я заставляю себя жить, заставляю дышать и хотя бы функционировать, как организм, ради них.

Джон уходит, оставив меня одну, очередное мрачное состояние, мне нужно утешение... Но я не прибегну к острой пластине!

*****

В час ночи я спустилась по лестнице вниз, осторожно ступая на пол, чтобы дощечки не издавали никаких предательских звуков. Приблизившись к столовой, я поняла, что «план» провальный. Крис сидел за столом, с голым торсом и в пижамных штанах, попивая чашку кофе, на столешнице в блюдце тлели остатки сигареты. Парень посмотрел на меня и в момент усмехнулся. Я сделала непринужденный вид, подошла к холодильнику, достала яблоко, помыла его под краном и жадно надкусила.

– Не хорошо брать чужие продукты, – буркнул парень.

– Что-то я не заметила, что яблоко подписано, – кусаю еще кусок.

– Значит, нужно все подписывать и обозначать знаками, чтобы ты поняла, что ты лишняя на этом празднике жизни, и дом не твой, и продукты, и комната.

– Вот оно в чем дело! У маленького сопляка отобрали комнату, и он устроил бунт, – в моих фразах нет пощады. Если бы Крис не был таким уродом, я бы никогда такого не сказала, но обида за себя и за тех других, кого он унижал, берет надо мной верх.

– Ты бы следила за выражениями, – парень со спокойным хладнокровием делает глоток кофе и устремляется в свой айфон.

– А то что? – пылкость вырывается из меня, еще немного, и он стухнет.

– Ты же не хочешь, чтобы я начал еще больше времени уделять оскорблениям в сторону твоей жалкой душонки. Так что не лезь ко мне, а то снова начнется круговорот событий, которые приведут к чему-то похуже, чем краска в душе.

– Напугал! Ты просто трусливый идиот, который поступает нечестно!

– О какой честности ты вообще говоришь, маленькая сиротка? – парень откидывает свой телефон на столешницу и уделяет все внимание мне.

– Что?

– А что, глупой, не особо расчетливой сироточке что-то непонятно? Ты думала, тебя тут примут с распростертыми объятиями, раз ты потеряла своих мамочку с папочкой? Да кому ты нужна такая? Не удивлюсь, если родители твои умерли только для того, чтобы тебя не слышать и не видеть...

– Заткнись, – я хватаю кружку кофе со стола и выплескиваю содержимое на парня. Тот соскакивает и начинает отряхиваться, кидаю следом саму кружку, но Крис уворачивается, и осколки разлетаются по полу.

– Ты с ума сошла! – кричит младший Браун. – Тебе повезло, что он не горячий, маленькая дрянь!

– Как жаль, что там был не кипяток, – яростно скобля зубами, протягиваю я.

– Иди сюда... – Крис направляется прямо ко мне, злой как черт, хватает за запястье, я мгновенно скручиваюсь.

Боль проходит по всем моим старым ранкам, тонкая кожа не смогла выдержать. Сквозь светлый рукав пуловера начала выступать кровь, капля за каплей, они образовывали светло-багровое пятно.

– Что это? – парень в изумлении ослабил хватку и задрал мой рукав.

– Отпусти, – пропищала я.

Сверху послышались шаги, и мы тут же замолчали, Кристофер выпустил мое запястье, а я свою окровавленную ладонь завела за спину прочь от посторонних глаз.

– Что тут происходит? – Джон, словно грозовое облако, спустился и подарил нам свое недовольство.

– Ничего сверхъестественного, просто разбили кружку, – говорит Крис.

– Ким, ты что, поранилась? – старший Браун с беспокойством чуть ли не подлетел ко мне, едва заметив мой окровавленный пуловер.

– Нет, все в порядке, – пытаюсь убрать запястье подальше. Джон не должен узнать о том, как я успокаивала свои нервы.

– Это моя кровь, – вдруг произносит Крис, показав свою ладонь, ранее испачканную моими стараниями. – Ким просто вляпалась в нее, когда пыталась мне помочь.

Интересно, с какой это стати редкостный придурок меня покрывает?

– Ну не стой тогда просто так, иди, обрабатывай! – приказывает отец своему сыну.

Младший Браун тут же скрывается с наших глаз под фальшивым предлогом. Я тоже не могу задерживаться: Джон может меня расколоть. Не нужно его ранить еще сильней. У него и так много забот, а мои заморочки не должны добивать его.

– Пойду в комнату и переоденусь, – улыбаюсь я, пытаясь включить в себе жизнерадостную актрису.

Как можно быстрее забегаю в ванну своей комнаты и начинаю залечивать себя. Отмываю кровь, забинтовываю запястье и надеваю чистую одежду. Но спокойствию не дано было установиться: снова пришел Крис, видимо, добить меня.

– Моя благосклонность очень редкая вещь, но я ее тебе дарю, – произносит парень, ввалившись в мою комнату, осторожно прикрыв дверь.

– Какая щедрость, – внутри меня просто кричит ярость, я готова впиться ему в горло!

– Ты же не хочешь, чтобы мой отец узнал о твоих наклонностях к подготовке к тому свету?

Я просто молчу и не отвечаю.

– Один раз я тебя уже прикрыл и жду благодарности, – улыбается парень.

– Чего ты от меня хочешь?

– Я хочу свою комнату. В обмен на это я забываю о кровавых извращениях и не говорю никому, а ты живешь спокойно.

– Хорошо, комната твоя, но у меня есть еще одно условие.

– Ты считаешь, что можешь ставить мне условия? – изумляется парень.

– Ты больше не будешь оскорблять Барбару, никогда! И тогда я даже сама перетаскаю все твои вещи и разложу по полочкам.

– Заманчиво... хорошо, но это не значит, что прицел с твоей мишени исчезнет, – умиляется Крис.

– Не думай, что я сдамся и буду терпеть твои оскорбления, это просто соглашение, даже не перемирие.

– Какое может быть перемирие, когда война началась только в эту секунду, – парень направляется прочь из комнаты. – Спокойной последней ночи в этой комнате, – парень выходит, хлопает дверью.

Почему это происходит со мной? Чем я заслужила все эти испытания? За что небеса так ополчились на меня? Или это испытания? Если это они, я пройду их с достоинством! Я никому не позволю насмехаться надо мной! И если Кристофер Браун официально признал начало войны, значит, назад дороги нет.