Сегодня второй день моей практики в онкологическом отделении. Я до сих пор не могу поверить, что на мне закреплена пациентка, ведь всегда думал, что смогу это сделать когда стану хорошим врачем, закончу медицинский. В груди такое ноющее приятное чувство, то ли мне хочется рыдать, то ли улыбаться как дурак от счастья. А ведь это малость, что меня ждет. Сжимаю щеки пальцами, дабы скрыть свое восхищение и да, я горжусь собой, пусть хоть это маленький шаг к моей мечте. Не хочу спугнуть удачу, ведь если жизнь подумает что мне хорошо, то может встать ко мне спиной.

Моя пациентка одна из самых тяжелых в отделении, как мне сказали. Ее болезнь быстро прогрессирует, поэтому она тает на глазах, с каждым днем ей становится хуже и с каждым днем моей практики с ней, у меня есть большой шанс попасть под ее предел, отчего меня изрядно потряхивает от страха. Ее имя Ким Минджи, ей восемнадцать. Мне ее жаль, очень жаль, ведь ее жизнь только началась, а болезнь рвет эту ниточку беспощадно. Меня всегда заботило происхождение данных болезней: вот к примеру у Минджи не было никаких травм, она хороша в спорте и не имеет вредных привычек, по родовой линии тоже все чисто. Тогда почему? Почему ее судьба мучаться?

Застегивая пуговицы халата белоснежного, я поправляю волосы, что немного распушились из-за утреннего мытья другим шампунем, который мне не подходит, как я понял это сейчас. С руки сняв часы, на которых время подходит к восьми утра, улыбаюсь отражению, мысленно пожелав удачи себе, ведь сегодня мне придется заставить пациентку поесть манную кашу, а по анамнезу она ее ненавидит.

Медсестры бегали по отделению, жизнь здесь в прямом смысле кипела, а я нервно на стуле сижу, пока Минджи напрочь отказывается есть. Клянусь, я не планировал сегодня вечером выпить соджу, но похоже эта смена будет труднее и тревожнее чем я ожидал.

- Я же сказала, что не люблю манную кашу, она с комочками, это отвратительно. - произносит она, а женщина рядом уже привыкла к выходкам соседки, просто рукой махнула, а я тяжело вздыхаю, я что прохожу практику для нянек?

На ум вспомнилось, как младшая сестра отказывалась есть манную кашу, потому что мама не особо старалась ее варить, из-за чего появлялись противные комочки. Тогда я, тринадцатилетний, стал учиться готовить манку без комочков. Но здесь понятное дело, варить я ничего не буду, но хотя бы отделить хорошее от плохого я могу.

- Ты не любишь комочки в ней, ведь так? - говорю я, надеясь что дело в обычных комочках, а Минджи поджимает губы и неуверенно так кивает, будто и не ожидала, что я это скажу.

Минджи ничего не говорила, а лишь смотрела как я быстро и умело отделяю комочки от каши, разделив визуально тарелку на половину.

- Держи, - говорю я, а Минджи кидает взгляды странные, но все же берет тарелку.

Клянусь, я так не волновался давно. Смешно подумать, что причина моего волнения пациентка, которая надеюсь поест кашу. Ведь если не поест, то будет куда более обессиленна и апатична, еда всё-таки поднимает настроение и работоспособность.

Краем чайной ложечки, девушка дотрагивается до каши и медленно подносит к рту. На лице явно виднелось недоумение, а после Минджи быстрее и больше начала есть кашу. А я облегченно выдыхаю, облокотившись о спинку стула.

Капельницы прошли хорошо, сегодня уже не было так боязно как вчера. Я лишь замечал, как Минджи пытается невзначай посмотреть на меня, когда я чем-то занят. Это продолжалось до тех пор, пока мой взгляд неожиданно для нее рассекретил слежку. Это забавно, было похоже на школьные будни одной из парочек, что скрывают свои чувства.

Так и прошел мой второй день практики, пока невзначай, листая карточку Минджи я не остолбенел. У нее сегодня день рождение. Похоже никто не обратил на это внимания, так как поздравлений я не слышал.

Почесав затылок от своей же неловкости, ведь я не должен париться насчет этого, Минджи всего лишь моя пациентка. Кроме сожалений к ее судьбе я больше ничего не чувствую.

Сняв с себя халат, аккуратно на плечики вешаю, поглаживая, будто это поможет мне не гладить халат завтра. Скорее я просто нервничал, думая, какой подарок сделать девушке, ведь совершенно она мне незнакома. Но так хотелось сделать что-то для нее, увидеть ее улыбку.

— Вонбин! — стучит в дверь медсестра, а я накидываю рюкзак на плечо, ещё не надев обувь, открываю дверь.

Закрыв дверь за собой, медсестра протягивает мне маленький блокнот, а я в недоумении вздираю брови, на что та кивает.

Список моих желаний.

— Это не мое. — закрыв обратно, протягиваю я, надевая кроссовки.

— Я нашла его на прошлой неделе, когда Минджи только поступила к нам.

— Почему не вернули?

— Я хотела быть для нее феей, исполнить то, что смогу, но кажется вы хорошо ладите.

Я шел в общежитие, читая попутно блокнот. Конечно неправильно все это, что я врываюсь в личную вещь Минджи, но похоже это судьба. Хоть я в нее не особо верю.

Желание первое: покататься на мотоцикле.

Останавливаюсь. Немного подумав, вспоминаю, у кого-то из друзей точно был мотоцикл.

— Что я делаю? — смеясь, произношу я, поражаясь собственными способностями, — Нельзя, ведь потом будет больно.

Жалость странная штука. Ее можно попросту спутать с влюбленностью или симпатией. Мне страшно. Чувствую дикое напряжение с горкой адреналина по коже проходившийся. Мне нельзя влюбляться в нее, нельзя испытывать симпатию, ведь в конечном итоге больно будет только мне. Жалость - это все, что я буду вбивать себе в мозг, мне тебя жаль, Минджи, поэтому я сделаю много для тебя, дабы уталить свою жалость.