- Ну, где тебя так угораздило? - Каталина присела на край кушетки, протягивая Софии пакетик со льдом. Та взяла его и прижала к покрасневшему виску, сделав вид, что вопрос Каталины ее ушей не достигнул.

Девушка медленно подавила вздох: после того, как Каю приговорили к недельному заключению, София с Линой, а вместе с ними Леон и Джианджун, будто с цепи сорвались. Они ежедневно готовили пойло игнорирования с острой ноткой террора для тех, кто проголосовал за обвинение Каи.

Леон неоднократно вытаскивал Лину из драк с Артуром, но в итоге от перепалок перепадало и ему, Соня в первый день насыпала в кровать Виолетты тростниковый сахар так, что ночью девушка чуть не взорвала остров своим визгом, когда на ее лицо с визитом нагрянули муравьи; во второй украла одежду парней из душа, заставив их ругаться так, что словарный запас Макса, игравшего неподалеку от душевых, пополнился десятком новых слов, на третьи сутки Соня прожгла углями передник Умы и сунула той в кастрюлю жабу, напугавшую повариху до обморока.

Джианджун на пару с Леоном предпочитали действовать исподтишка, делая, подобно снайперам, редкие, но точные выстрелы. Подмешать в глину клей, напугать девчонок привидением - все это были пустяки, пока парни не привлекли тяжелую артиллерию в лице Кэсси-Сью. Получив гарант безнаказанности, она разгромила кухню Умы так, что у той ушли сутки на восстановление порядка.

Всякий раз, когда молодых людей ловили на месте преступления, они упрямо игнорировали обвинителей Каи и шли на контакт лишь с теми, кто был на их стороне. Так, Франсуа удалось спасти двух девушек от внеплановой стрижки, Ната, врач, чудом отвела беду от Стефана, когда Лина целилась в него из рогатки, а малыш Макс волей случая выманил Артура и пару его друзей из-под дерева, на котором для тех было приготовлено ведро с помоями.

Сначала это было игрой, весельем, потом же переросло в упрямство и нетерпение. Единственной, кто мог прекратить беспорядки, была Ева, но она ничего не предпринимала, несмотря на ежедневные жалобы островитян. Такое случалось и раньше, даже достигало больших последствий, если основным инициатором являлся Джек, так что у главы острова было достаточно времени, чтобы понять: непослушание ее подопечных никогда не было связано с какой-то отдельной причиной, как сейчас арест Каи был лишь спичкой, от которой разгорелось новое пламя протеста. Они бунтовали против Евы. И она это знала, как знала и то, что будь она на их месте - творила бы что похуже.

София по натуре умела находить опасные компании, за год пребывания на острове она вместе с Джеком начудила столько, что старшие хватались за голову от того, что с материка им подкинули сатану в юбке. Девушку терпеть не могла вся взрослая половина острова, но если бы кто-то надумал ей об этом сказать, как за ее спиной тут же возникли бы самые сумасбродные, но, тем не менее, и самые авторитетные молодые островитяне.

Они, Лина, Джианджун и Джек, выросли у Евы на глазах, их, детьми, чьи мозги не успела отравить механическая зараза, отправили на этот остров, оторвали от семей, когда они не могли даже в полной мере это осознавать. Их, в отличие от остальных молодых островитян, воспитали здесь, как бойцов, регрессменов; они не помнили жизни там, у них было лишь то, что они имели здесь и сейчас. В этом году им исполнилось девятнадцать, и им стало скучно.

Но самое ужасное было то, что они больше не хотели подчиняться. И рано или поздно их протест не закончится, а охватит весь остров. Но Ева не могла дать им того, чего они негласно требовали от нее: не могла пустить их на материк.

Смела ли она подумать, что неловкий Джун, капризная Лини и вспыльчивый Джеки вырастут в Джианджуна, Лину и Джека, которые обессилят от десятилетнего ожидания на острове? Да. Допускала ли она мысль, что ничего не сможет с этим поделать? Нет.

Этот момент должен был настать, конечно, должен был. Но будущее никогда слишком сильно нас не волнует, пока не наступает на пятки. Остров должен был начинать готовиться к восстанию, регрессменам, жившим на материках, пора было готовить для него почву. Но ничего не происходило, ведь самое главное, отправная точка, момент, когда островитяне вторгнутся на территорию ПОГ, так и не был определен. Этого и требовали Лина, Джек, Джианджун, София и Леон. Требовали у взрослых принять решение. А если говорить прямо - требовали конца своей безопасности и пустого гнездования на плавучем острове.

Но для этого нужен был повод, любой, незначительный толчок, от которого во все стороны пошли бы трещины - ропот и призывы восстать. Мать Каи казнили. Как бы больно от этого не было, но что-то подсказывало Еве, что момент, когда ей придется проститься со своими островитянами, уже негласно был определен. И не она могла бы о нем объявить. А Кая.

- Послушай, мне же нужно знать, что произошло. Вдруг у тебя сотрясение мозга или внутреннее кровотечение?

Соня саркастически подняла на Каталину глаза.

- Дерево.

- Если это какая-то новая шутка, прости, я ее не понимаю.

- Я поскользнулась и врезалась башкой в дерево, когда хотела врезать хорошенько этому уроду Паше.

- Ох, Соня, - Каталина попыталась утопить улыбку во вздохе. Что ни говори, но способность Софии спотыкаться об собственные конечности была просто уникальна. - И чем тебе не угодил Паше? Он ведь голосовал за Каю.

- Да, в отличие от тебя. Но он наговаривал на Джека!

- И ты не могла пройти мимо... - Каталина присела на край кушетки, - Соня, я знаю, как ты относишься к Джеку, но он сам может за себя постоять...

- Не в этот раз, - София придвинулась к стенке, не отрывая лед от лица, - он которые сутки не выходит из центра, все пытается засечь этот чертов спутник, а по вечерам сидит у окошка Каиной камеры. А то, что он мой друг, как раз и означает, что я вправе надирать задницы всем, кто судит его за глаза. Знаешь, Джек ведь очень классный парень, несмотря на жуткую вредность и упрямство, - Соня повернула к девушке голову и устремила взгляд прямо той в глаза, - я знаю его меньше тебя, но могу сказать одно: если его что-то и погубит, так это дебильная гордость...

- К чему ты клонишь? - Каталина нахмурилась, начиная подозревать, куда в итоге упрется мысль Сони.

- Дебильная гордость, которая не позволяет ему оправдывать себя перед нами. В общем, я не верю, что Джек мог сдать Каю, хотя бы из-за воспоминаний о своем прошлом.

Каталина молчала, не желая помочь Софии достигнуть вывода, к которому та столь упорно шла.

- Кая не сделала тебе ничего плохого! Она хотела с тобой подружиться, искренне хотела, но ты напугала ее и вновь осталась одна. Зачем ты подвергла ее публичному унижению? - Соня почти отчаялась выбить из Каталины хотя бы одно слово. - Чем она тебе помешала? Зачем ты выдала Каю?

Зачем? Каталина вздохнула и, встав с кушетки, подошла к окну, повернувшись к Софии спиной. Она знала, что с такими друзьями Джек всяко не долго числился бы в статусе предателя. У него действительно не было причин видеть в Кае угрозу безопасности острова. Беда в том, что у Каталины они были.

Во время катастрофы Россия и Америка пострадали больше всего, поскольку сдвиги литосферных плит пришлись как раз на земли этих государств. Неудивительно, что ПОГ начал формироваться именно там. Но действие в любом случае породит противодействие.

Усиленные меры по охране порядка просто не могли остаться без внимания. Так, очаги возгорания регресса возникли на почве идей российских и американских умов, а позже перекинулись на страны-соседей, в том числе и на Финляндию.

Регресс был заразительным, опасным вирусом с очень долгим инкубационным периодом, который мог продлиться и не одну сотню лет.

Каталина знала об этом как никто другой. Ей было четырнадцать, когда ее родителей арестовали прямо в гостиной их собственного дома, на месте зачитав смертный приговор. Дата судебного разбирательства даже не была назначена, следствие слишком долго подкапывало под ее семью, чтобы понять - эти люди не готовы идти вперед.

Каталину и годовалую Эстери упекли за обтянутый металлической проволокой изоляционный детский дом, куда отправляли детей, чьи родители нарушали баланс ПОГ. Жуткие условия проживания, полнейшее отсутствие внимания, воспитания и заботы ежедневно давали детям понять, что их, по вине родителей, выкинули на помойку за пределы цивилизованного общества, что они сгниют здесь, как выброшенный мусор.

На свое пятнадцатилетие Каталина получила самый жуткий и страшный подарок, который только мог получить человек. Они с Эстери всегда спали на одной кровати: так было теплее и не так страшно, шансов проснуться утром было несколько больше, чем поодиночке среди вечно голодных одичавших подростков. Поздно вечером в комнату с койками бесцеремонно ввалились двое грузных неуместно веселых поддатых мужчин, пошло подшучивающих над маленькой худенькой медсестрой, семенившей впереди них со списком в руках. Она жестом указывала на детей, которым было не больше четырех лет, и мужчины грубо выдергивали малышей из кроватей, тут же цепляя тем на крохотные запястья браслеты специально подогнанных по размеру наручников. Ничего не понимая, Каталина загораживала Эстери от жутких гостей до тех пор, пока один из них не врезал ей кулаком по переносице. В тот момент девочку оторвали от оглушенной болью Каталины. Она не успела даже попрощаться. Эстери плакала и тянула к ней тоненькие, почти как спички, ручки, но потом один из бугаев влепил ей подзатыльник, и малышка разразилась отчаянным, будто предсмертным, воем.

Когда Каталина пришла в себя, было уже поздно. Никто даже не остановил ее, когда она проскользнула в закрывающиеся ворота. Она даже не осознавала, что покинула пределы приюта. Была только одна мысль и один взгляд: выследить грузовик.

Размазывая кровь и слезы по лицу, натыкаясь на каменные стены, Каталина бежала следом за теми, кто отнял у нее последнюю причину для жизни, безуспешно силясь догнать. В тот день из приюта сбежал еще один ребенок. Но Каталина этого еще не знала.

Машина быстро набирала скорость, голодной, худой девочке на последнем издыхании оставалось только выкрикнуть проклятье, прежде чем упасть на мостовую и не подняться. Жить Каталине больше было не нужно.

Но смерть не наступала, как бы ни колотила девочка кулаками по земле, как бы ни вопила и ни звала... Черт возьми, ей и на помощь то звать было некого. Одна на незнакомой мостовой, во всем мире одна. Девочка Каталина, которую никто не знает, и на чью судьбу всем наплевать. Если вдруг она пропадет, ни один человек не заметит ее исчезновения. Ни один. Это было просто идеально. Именно так говорил мужчина, нашедший Каталину.

Когда его машина, возникшая на дороге со стороны приюта, плавно затормозила перед скорчившейся на холодной земле Каталиной, и из спокойного комфортного салона под начавшийся дождь вышел человек, девочке было наплевать, кто он, и что он может с ней сделать. Носки его кожаных туфель замерли перед Каталининым носом. Спустя секунду мужчина легко поставил ослабевшую девочку на ноги и, накинув на нее свое пальто, пахнущее дорогим парфюмом, повел к машине, поддерживая под локоть. Усадив Каталину на переднее сиденье рядом с собой, он повернул ключ зажигания, мотор ровно загудел, и машина сорвалась с места.

- Даже не спросишь, кто я такой? - поинтересовался он ровным мягким голосом, не отрывая глаз от дороги.

- Насильник, маньяк, мне все равно... - безучастно отозвалась Каталина.

- Так и есть. А все потому, что я - член ПОГ, который сейчас сопровождает машину, где находится твоя сестра. И учти, если ты тронешь меня хотя бы мизинцем, у тебя не останется ни единого шанса спасти ее.

Каталина резко повернула голову, уставившись на профиль мужчины. Он владел ситуацией и даже не смотрел на свою попутчицу. Седые бакенбарды, морщины, параллельными линиями лежавшие на лбу и разбегавшиеся в разные стороны от уголков глаз, и безвольно опущенные губы невероятно старили его, хотя голос был достаточно бодр, да и сам мужчина своей осанкой и широким размахом плеч никак не походил на старика.

- Она - единственное, что у меня осталось, я либо умру, либо спасу ее, третьего варианта у меня попросту нет.

- Как тебя зовут, дитя?

- Каталина.

- Йозеф, рад знакомству, Каталина, - мужчина сбавил скорость, так что машина теперь медленно плелась по пустынной ночной дороге, - выслушай то, что я тебе расскажу. Ученые многих стран занимаются разработкой и совершенствованием микрочипов в крупнейшей объединенной лаборатории расположенной на европейском острове Тулон, в нашу эру бывшем южным городом Франции, а сейчас считающемся территорией, равнозначно принадлежащей нескольким государствам. ПОГ, разумеется, главный спонсор. Вот только деньгами их участие не ограничивается. Ученым нужны подопытные кролики, - Йозеф глубоко вдохнул, - дети. Маленькие дети не старше четырех лет, чьи организмы еще находятся в постоянном развитии. Те малыши, на чью судьбу... - мужчина откашлялся, его голос менялся по мере рассказа, ему явно было неловко, - всем наплевать.

У Каталины сжалось сердце, ей пришлось приложить усилие, чтобы удержаться и не кинуться на Йозефа, и не сомкнуть пальцы на его горле.

- Раз в год со всех приютов, которые есть в каждой стране, собираются дети казненных регрессменов, соответствующие необходимым требованиям. Их отвозят на отправные пункты, где внедряют сердечные микрочипы, а позже переправляют на остров Тулон. Став золотниками, они уже не умрут от неудачного опыта, их будут использовать до тех пор, пока... Пока они не повзрослеют.

- А что потом?! - Вскрикнула Каталина.

- Потом микрочипы отключают, а их организмы уже не могут сами заниматься жизнеобеспечением...

- Вы монстры! Монстры! Убийцы!
- девочка со всей силы ударила кулаком по бортовой панели и закрыла лицо руками. Новая волна страшного горя практически лишила ее сознания, но Йозеф продолжал говорить:

- Я сказал, что у тебя есть шанс спасти сестру. Я следил за тобой от самого приюта. Пойми, уже год я жду такой возможности. Жду ребенка, брата или сестру которого я же и отнимаю по долгу службы, того ребенка, кто с этим не смирится, в ком приют еще не убил человека. И это ты.

- Я никогда не стану помогать ПОГ! Вы отняли у меня все! Родителей, Эстери!

- А кто сказал, что я прошу тебя помогать ПОГ?

- Но вы же...

- Один из генеральных руководителей научной деятельности Тулона. Разве кто-то вообще может подумать, что человек, настолько основательно укоренившийся в структуре ПОГ, как я, способен оказывать финансовую поддержку регрессменам?

Каталина приоткрыла рот, но от изумления и шока способность членораздельно говорить покинула девочку так же стремительно, как признание, сделанное Йозефом, ударило по ее ушам.

- Что же вы хотите от меня?

- Я опущу длинную предысторию и сразу перейду к сути. В Атлантическом океане есть плавучий остров, принадлежащий регрессу, куда в установленном порядке и с установленной последовательностью высылаются дети, чьи родители хотят спасти их от ПОГ. У меня есть сын, примерно твой ровесник. Год назад он, совсем ребенок, украл деньги на дорогу и сбежал от меня на этот остров. Я обещаю, что лично буду наблюдать за твоей сестрой, если ты согласишься отправиться туда и пообещаешь присматривать за моим сыном. А когда регрессмены восстанут, это произойдет, я думаю, лет через пять, ты проследишь, чтобы ни одна пуля, ни одна рана не помешала моему мальчику добраться до Тулона живым. Если сможешь сделать это - я освобожу твою сестру. Я должен вернуть своего сына, но я скован своими обязанностями по рукам и ногам, и ты - единственная, кто может мне помочь, поскольку сам я не могу связаться с островом, могу только принять сигнал оттуда. Мне необходимо, чтобы мой сын знал - я признаю свою вину.

- Я готова.

- Я знал, что ты согласишься. Через месяц ты отправляешься на Альфу, Каталина. Детали мы обсудим в моем доме.

Каталина вновь перевела взгляд на Йозефа: только сейчас она увидела, каким несчастным человеком он был, поняла, что он находился на грани отчаяния, раз просил помощи у пятнадцатилетней девочки.

- Почему ваш сын сбежал?

- Он узнал о том, что пятнадцать лет назад я лично подписал приказ о начале испытаний на живых объектах, - Йозеф отвернулся, будто надеясь скрыться от выражения ужаса, застывшего в глазах Каталины. Свет фонаря на несколько секунд проскользнул в салон машины и осветил витиеватую татуировку змеи, выглядывающую из-под воротника рубашки Йозефа, тянущуюся вверх по коже и уходящую куда-то за ухо.

Каталина вздохнула и отвернулась от окна. София свернулась калачиком на кушетке и дремала, несмотря на то, что лед начал таять, и теперь капли воды просачивались через пакетик ей на лицо. Снаружи послышались быстрые шаги, резкий рывок двери, и на пороге замер запыхавшийся Артур. Выждав секунду, он проговорил:

- Живее, Каталина, нужна твоя помощь. У нас новенький, - парень смотрел Каталине в глаза. Они редко общались, но он всегда смотрел на нее так, будто боялся, что их тайна однажды всплывет на поверхность.

- Аллилуйя! - завопила София, распахнув глаза. - Наконец-то у нас появилась новая мужская кровь! Пойдем быстрее, пока его никто не перехватил раньше меня!

- В доказательство серьезности своих слов она соскочила с кушетки и под смех Артура принялась приводить себя в порядок.

- Смерть может перехватить его раньше, если мы сейчас же не отправимся на берег! - строго отозвалась Каталина, хватая со стола аптечку.

Коротко стриженый, светловолосый, он лежал лицом вниз безо всякого движения, распластав руки на песке и широко раскинув ноги. Похоже, что Артур первым обнаружил его и тут же кинулся за врачом, потому что островитяне, прежде занятые дневными работами, только сейчас начали стягиваться к побережью. Леон и Джианджун осторожно перевернули парня на спину. Он дышал ровно и спокойно, будто просто спал, вернее спала. Это была девушка.

Ее половая принадлежность оказалась не меньшим шоком, чем то, что всего через несколько минут девушка закашлялась и перекатилась на бок, сплевывая на песок воду. Она потрясла головой, приходя в себя, и принялась тереть пальцами глаза. Когда же девушка отняла руки от лица, островитянам предстало чистое худенькое личико со вздернутым носиком, широкими бровями и ясными ярко-синими глазами, которые не были ни испуганны, ни удивлены. Они горели азартом и воодушевлением.

- Я не умерла? - живо спросила она бодрым, но слегка охрипшим голосом.

- Как видишь, нет, - с улыбкой ответил Джианджун, подавая даме руку, чтобы помочь подняться, но та легко вскочила на ноги сама.

- Вы прибыли точно по расписанию, мэм, - Леон скрестил руки на груди, оглядывая девушку с головы до ног.

- Ну да, только мы ждали парня.
Каталина обернулась и увидела за своей спиной Джека. Он выглядел уставшим, волосы были всклочены, и каждое моргание давалось ему с большим трудом, но даже в таком состоянии он казался привлекательным. Новенькая заметила это моментально, и тут же активизировала все свои флюиды, говоря со всеми, но обращаясь только к Джеку:

- Черт подери, я так и знала! На катере тоже возмущались люди. А все потому, что когда мое имя заносили в список, не дописали последнюю букву. Там было написано Франко, а я - Франка, - девушка протянула тонкую руку для пожатия Джеку. Тот помедлил, но на пожатие все же ответил.

- Добро пожаловать на Альфу... Франка.