POV Ким Михва

Река Амноккан частично формирует границу с Китаем. В некоторых местах она сильно суживается, что позволяет перейти её. Именно таким способом многие северокорейцы пытаются сбежать. Вот только не всем это удаётся. Я не раз видела мёртвые тела, которые несла река.

Конкретной дороги я не знала. Папа показал мне на старой карте лишь примерное направление. Я знала только, что должна идти вдоль реки, пока она не сузится настолько, чтобы я смогла спокойно перейти на другой берег. Поэтому, я просто шла, доверившись интуиции.

Хотя нет. Не просто. Я шла со слезами на щеках и вспоминала своё детство. Те счастливые моменты, которые никогда не забуду. Возможно, как я потом осознала, моё детство аж никак нельзя назвать счастливым и беззаботным. Да, у меня действительно было тяжёлое детство. Но я знала, что мои родители меня любят. Я росла в их любви, тепле и заботе. В те времена мне этого хватало для полноценного счастья.

Я шла и не могла поверить, что с каждым шагом всё сильнее отдаляюсь от самых близких мне людей на Земле. Я не могла поверить, что мы можем уже никогда не встретиться. Что, возможно, это был последний раз когда я их видела. От этих мыслей сердце болезненно сжималось, не позволяя нормально дышать. Я буквально задыхалась и вскоре не выдержала. Споткнувшись об что-то, я упала и не смогла подняться. Я обняла себя за ноги и, словно маленький ребёнок, уткнулась лицом в колени и громко заплакала, не боясь сорвать голос. Мне нужно было дать выход эмоциям, а иначе они бы задушили меня изнутри.

Я не знаю сколько я так сидела, но, когда мне стало немного легче, поняла, что нужно двигаться вперёд. Родители хотели, чтобы я жила в лучшем мире, и я не могу вот так просто остановиться на пол пути, или вернуться назад. Туда мне дороги уже нет. У меня только один путь - вперёд.

У меня был с собой телефон, но я ещё дома выключила его и спрятала глубоко в рюкзак, чтобы он не зазвонил в неподходящее время. Поэтому, я не следила за временем. Да и вообще время текло для меня словно в другом пространстве. Я не знаю как долго я шла, и сколько часов (а, может, и дней) прошло. Я пыталась мыслить трезво, но всё-равно словно в каком-то вакууме находилась. Ничего не слышала, не замечала и не видела.

Прошло какое-то время, прежде чем я пришла в себя настолько, чтобы трезво оценивать обстановку. До этого момента я даже не думала о том, что меня могут поймать ещё здесь, на пути к границе, но сейчас я стала более осторожной. Я начала смотреть по сторонам, прислушиваться к каждому шороху и думать какой дорогой мне лучше пойти. Это было намного разумнее, чем слепо валить вперёд, даже не задумываясь о том, что любой неверный шаг - и я могу оказаться по пояс в воде или болоте.

Есть я не хотела вообще. Еда - это было последнее, о чём я думала. Но всё-равно останавливалась, находила более-менее сухое место, садилась и пихала в себя еду через силу. Мне нужно было пополнять запасы энергии, а иначе я могла свалиться от истощения где-то по дороге.

За свой нелёгкий путь я успела найти место, где река суживается, но этого было недостаточно. Точнее, чисто теоретически я смогла бы перебраться в том месте на другой берег, но мне пришлось бы залезть в воду, а я не могу этого сделать - у меня за спиной огромный рюкзак набитый моей единственной одеждой, деньгами и документами. Это всё, что у меня есть. Поэтому, я не хочу рисковать.

Я решила просто идти дальше и надеяться, что мне попадётся другое, гораздо лучшее место для переправки на тот берег. Так и случилось. Ширина реки в этом месте составляла метров шесть от силы. А небольшие островки из высохшего ила дали мне возможность перейти на другой берег, даже не намочив ботинки.

Уже через несколько метров на моём пути появился высокий забор. Я бы, конечно, могла его перелезть, но, думаю, именно в таких местах, где легче всего пересечь реку, по ту сторону забора круглосуточно дежурят военные, чтобы вовремя поймать беженцев. Поэтому, я не стала рисковать и решила пройти вдоль забора хоть километр, чтобы уже там перелезть через забор и не нарваться при этом на военного.

Так я и сделала. Около двадцати минут я шагала вдоль забора и уже думала как бы мне перелезть через него, но тут заметила то, отчего кровь в жилах застыла. Всё это время я смотрела только направо, за забор, и совсем не замечала, что приближаюсь к небольшому грузовому судну, которое находилось у причала. Как я вообще так далеко зашла? Если это не порт, то он совсем недалеко, а, значит, недалеко и официальная граница, где куча военных.

Я чуть не заплакала от отчаяния. Мне нужно было разворачиваться и идти назад, пока меня не заметили, но было слишком поздно. Мужчина, стоящий на причале, успел заметить меня и начал приближаться. Я собиралась убежать, но его крик меня остановил.

- Стой! - крикнул он, и я невольно застыла, понимая, что если убегу, то он может доложить кому-нибудь, и тогда меня будут искать.

Он поравнялся со мной, и я мысленно прикинула, что ему где-то под 60 лет. Если что, я смогу убежать.

- Кто ты?
- Я... я... - испуганно заблеяла я, не зная что лучше сказать, чтобы выкрутиться.
- Ты пытаешься убежать?

Я кивнула, так как поняла, что всё и так слишком очевидно. Понятно же, что я не на прогулку вышла.

- Идём за мной, - добродушно улыбнулся дедушка. - Через десять минут я отправляюсь в порт Даньдун. Залезешь в один из контейнеров, чтобы тебя не увидели на границе. Меня обычно не останавливают, но лучше перестраховаться.

Мы ступили на судно и направились к контейнерам, и только тогда я спросила:
- Почему вы мне помогаете?
- Ты совсем юная. У тебя вся жизнь впереди. Знаешь, сколько я людей вывез за эти годы? Не всем, конечно, удаётся остаться, но я хотя бы даю им шанс на нормальную жизнь. Если меня когда-нибудь поймают и приговорят к смертной казни, я не буду жалеть, что делал это, ведь я прожил жизнь не зря - я помог стольким людям! Так что, верь мне и залезай. Будем надеятся, что на границе те же пустоголовые военные, что и всегда.