Джастин

Впервые я увидел ее в декабре. Я помню тот вечер так ярко, будто он только-только ускользнул от меня. Будто я все еще могу обернуться и вновь погрузиться в те яркие огни вечернего Лос-Анджелеса и морозный воздух, на удивление согревающий меня. Я мог бы и не заметить ее, мог бы скользнуть взглядом или вовсе не оторвать взгляда от экрана своего телефона. Однако этого не произошло. Все случилось так как случилось и после того, как я ее заметил, ни разу об этом не пожалел. Она наверняка жалела. Бессчетное количество раз, не меньше. Но не я. Все произошло, и я просто понял. Теперь все иначе.

Двадцать четвертое декабря. Сочельник. Вот-вот наступит Рождество. Я сижу в машине, наспех припаркованной на месте, где нельзя парковаться, и хмуро вглядываюсь в экран телефона. Бешусь от того, что не захватил с собой макбук, ибо печатать большие сообщения на телефоне довольно проблематично, а говорить мне просто не хотелось. Мне еще предстоит это сделать, так что попусту открывать свой рот лишний раз и тратить слова на упрямых клиентов прямо сейчас я не считал нужным. Но чем больше приходилось печатать, тем сильнее я начинал хмурится. А затем и вовсе заблокировал телефон и бросил его на свободное кресло, откинувшись на спинку своего. Глубоко вдохнул, выдохнул, и слегка раслабил лицо. Машина действительно припаркована не там, где ей стоило бы, но сейчас мне было плевать на штраф, который явно придется заплатить. Не плевать мне было на тот стакан горячего, обжигающего кофе, который я попросил. Попросил у своего ассистента, который и вел машину, на заднем сиденье которой я сейчас и сидел.

- Мне нужно кофе, - пробормотал я, уловив взглядом вывеску первой попавшейся кофейни, и Эрик, мой ассистент, сразу же понял, что нужно делать. Он слегка замешкался, понимая, что парковаться здесь нельзя, но после моего раздраженного вздоха и утвердительного кивка быстро вырулил к тротуару и распахнул водительскую дверцу, на ходу бросая:

- Я мигом, мистер Лэйфорд.

Дверца хлопнула, послышались шаги, и Эрик быстро скрылся уже за другой дверью, в глубине милой, теплой кафешки. Естественно, он спешил. Я обещал отпустить его сегодня пораньше, но в итоге задержал на час дольше, чем нужно. Его невеста наверняка в ярости и прямо сейчас поливает меня самыми приятными словами, на какие только способна. Эрик уже давным-давно должен был быть на их рождественском ужине, знакомиться с родителями его невесты. Натянуть колючий уродский свитер и фальшиво улыбаться, мечтая свалить оттуда как можно скорее, и стянуть этот свитер не только с себя, но и со своей пока еще девушки. В его действиях чувствовалось, горело напряжение и спешка. Однако обратно в машину он не спешил. Что вообще происходит? Неужели в канун Рождества существует так много людей которым позарез нужно выпить чертов кофе? Но, судя по всему, действительно существует. За все те минуты, что я сижу здесь, в своей машине, в эту кафейню вошло и вышло столько народу, что я даже не силился прикинуть их число. У них наверняка большие планы и желания на эту ночь, и перед тем как начать заливать в себя алкоголь, они решили выпить по стаканчику латте с карамельным сиропом. Их ждут друзья, семьи, любимые. У них впереди веселье и прекрасная волшебная ночь. Такая же волшебная ночь ждет и меня. Ночь, полная работы, работы, и еще раз работы. Плевать. Я просто наконец-то хочу получить свой долбанный кофе.

Вздыхаю, тяну ручку дверцы, и распахнув ее, выбираюсь на улицу. Ступаю на подмерзший тротуар и тут же ежусь, плотнее запахивая свое пальто. Ведь именно в этот сочельник на Лос-Анджелес опустилась рекордно низкая температура, за последние тридцать с лишним лет. Восемь градусов мороза и с неба даже сыпятся хлопья хрупкого снега. На земле его немного, ведь падать он начал совсем недавно, но все равно его наличие кажется диким для такого города как Лос-Анджелес. Я вдруг вспомнил, как на прошлое Рождество ходил по городу в толстовке. А сейчас кутаюсь в шерстяное пальто, словно изнеженный мальчик, впервые увидевший настоящую зиму. Моментально хочется согреться, выпить чего-нибудь горячего, закутаться в.. Точно, кофе.

Я пропускаю стайку шумных девушек, и пересекаю тротуар, направляясь прямиком к кофейне. Две девушки оборачиваются в мою сторону, цепляя и остальных подруг. Они смотрят на меня несколько мгновений, переглядываются, а затем звонко хихикают и уходят, бросая что-то вроде «Какой красавчик», «Счастливого Рождества!», «Вот бы он улыбнулся». И я улыбнулся. Бегло, но мягко. Достаточно мягко, чтобы им этого хватило. Смешки, и они наконец-то потеряли ко мне интерес. Уж точно не сегодня.

Подхожу к ярко украшенной витрине кафе, в котором затерялся мой ассистент, и заглядываю внутрь, выискивая его глазами. Людей действительно много. Они толпятся, вроде как более-менее соблюдая очередь, и дожидаются своих заказов, создавая шум, который слышно даже с улицы. Звенит колокольчик, кто-то выходит из кафе, и люди внутри немного двигаются. Я вижу своего ассистента, замечаю, как он паникует, все время поглядывая на часы на своем запястье. Бедняга. Как только выберется из кафе с моим кофе, отпущу его, сунув сотку на такси. А еще лучше перечислю ему премию, за усердную работу в почти прошедшем году. Он заслужил терпя такого засранца как я. А я заслужил его, хорошо выполняющего свои обязанности. Все сходится.

Исследую глазами интерьер кафе и подмечаю, каким уютным оно кажется даже отсюда. Мне хочется посидеть в этом глубоком кресле, в углу, у окна. Рядом стоит торшер, который наверняка можно включить и выключить вручную. А чуть поодаль висит полка с книгами, названия которых я, к сожалению, с такого расстояния не могу прочитать. Однако могу прочитать кое-что другое. Табличка с надписью «В честь Рождества сегодня работаем до 19:00! Приносим извинения за неудобства!». Машинально опускаю взгляд на свои часы и иронично выгибаю бровь. Девятнадцать пятнадцать. Неудобства, судя по всему, приносят именно этому кафе. Людям плевать на ваши планы, если их собственные они ставят на планку выше. Совершенно плевать.

Я усмехаюсь, опускаю руки в карманы, поднимаю голову, вновь устремляя взгляд вперед и.. И вижу ее. На долгие мгновения я цепенею, поначалу даже не дыша. Понятия не имею, что именно меня тогда так сильно подкосило и зацепило в тебе. Я просто.. Забыл, что такое дышать.

Она вышла откуда-то, думаю, из подсобного помещения, неся в руках большую коробку с разноцветными бутылочками сиропов внутри нее. Выглядит довольно тяжело, но ты ловко справляешься, опуская коробку на стойку бара. Она немного отличаешься от всех остальных работников кафе, находящихся рядом с тобой, и я не сразу, но понимаю, чем. На ней такой же фартук, как и на всех остальных, но вот под ним виднеется не форменная рубашка, а нежная, с серебристым отливом, ткань платья. Она выглядит так, будто накинула этот невзрачный фартук всего на секунду, и вот-вот снимет его, выпуская всю свою красоту на волю. Подставляя ее моему взгляду. Я, честно, просто не мог отвести его от нее. Впился глазами, будто хотел запечатлеть в себе каждую секунду этого стремительно утекающего и исчезающего мгновения. Я смотрел на нее и едва заставлял себя моргать и дышать, время от времени.

В теплом свете кафе ее волосы казались темными, едва ли не черными, с ярким шоколадным отливом. Яркие глаза, цвет которых я не мог разглядеть, блестели и искрились, а на губах играла широкая, но слегка напряженная улыбка. Миниатюрная, нежная фигура, и быстрые, но плавные, мягкие движения. Она выуживала сиропы из коробки, и одновременно с этим слушала, что тебе готовит бариста за кассой. Одна бутылка, две, и коробка отправляется куда-то на пол. А затем она принялась делать чей-то заказ. Я слышу, как рядом со мной, у двери, какая-то девушка, наверняка менеджер, сообщает только что подошедшим ребятам, что кафе закрыто и заказы больше не принимаются. Они уходят, как уходит и парочка, подошедшая за ними и слышавшая эти слова менеджера. Все это происходит будто в отдалении, ибо я все еще продолжаю следить за ней. Она наконец-то расправляется с заказом, захлопывает крышечку кофе на стаканчике и протягивает его Эрику, моему менеджеру. Краем глаза я замечаю, как Эрик отходит, чтобы разобраться с моим кофе, но тут же вновь фокусирую все свое внимание на ней. Она снимает фартук на ходу, быстро ныряет в комнату из которой вышла несколько минут назад, и так же быстро появляется вновь, уже облаченная в пальто и пытаясь повесить сумочку на свое плечо. Она спешит, куда-то сильно торопится, и бегло прощается со своими коллегами, которые широко улыбаются ей на прощание. Она протискивается к выходу, то и дело взмахивая рукой, и всего через мгновение я слышу, как звенит колокольчик. А еще спустя одну долгую секунду в моих ушах звенит и ее голос.

- Счастливого Рождества!

Всего пара слов, оброненная на слова твоего менеджера, но я вздрагиваю от них, не в силах поверить, какое воздействие они на меня произвели. Я потерялся, оцепенел, но все же уловил ее взглядом, вышедшую из кафе и повернувшую в мою сторону. Она приближалась. И чем ближе она подходила, чем ближе оказывалась ко мне, тем отчетливее я понимал, насколько не ошибся. Она чертовски, нереально, до безумия красива.

Все еще разбирается со своей сумкой, а точнее с перекрутившейся на плече ручкой. Пальто распахнуло, виднеется бежевый шарфик и платье, которое еще совсем недавно было скрыто под тем неуместным фартуком. Если она пройдет так еще несколько метров, станет холодно, это точно. Но ее красные щеки, и возбужденный вид подсказал мне, что вряд ли она сразу это заметит. Она подходит ближе, мы почти равняемся друг с другом, и тут она поднимает голову, встречаясь со мной взглядом. Если я когда-то и говорил какой-нибудь девчонке слова о том, насколько прекрасны ее глаза, в тот момент я моментально забыл обо всем этом. Я просто вытеснил все это из головы. Ведь в тот момент прекрасными мне виделись только ее глаза. Янтарные, яркие, с легкими крапинками которые я рассмотрел гораздо позже. Прекрасные, большие, обворожительные глаза. Глаза, в которые я мгновенно влюбился. Она заметила меня, слегка осеклась, но тут же встрепенулась и широко, обворожительно улыбнулась. Так, как никто и никогда до этого мне не улыбался.

- Счастливого Рождества.. - проговорила она, и слишком поздно я понял, что это ее пожелание предназначалось мне. Поздно, ибо она уже обошла меня, выпустила из своего поля зрения и моментально вытеснила из своих мыслей, спеша на ту встречу, на которую так яро хотела попасть. Гораздо позже я узнал, что спешила она тогда к своим друзьям. Друзьям, среди которых был парень, который тогда нравился ей. И который отшил ее, в ту же Рождественскую ночь. Я узнал о том, что она плакала, сидя в том прекрасном серебристом платье, и сжимая в руках бутылку игристого шампанского. Пока я сидел в своем кабинете, пытаясь работать и как можно скорее выбросить из головы незнакомку. Но все это случилось позже.

Она удалялась от меня, а я беспомощно смотрел ей вслед, чувствуя, как язык прилип к небу, и никак не хотел двигаться, давая мне возможность хоть что-нибудь сказать. Она слишком быстро дошла до метро и мгновенно спустилась вниз, по ступенькам, едва-едва покрытых снегом. Таким невозможным снегом в этом городе. Таким невозможным для всех. Для меня.

Эрик всучил мне вымученный стакан кофе, едва не сшибая с ног. Он дышал так часто и хрипло, будто пробежал целый марафон, а не просто пробрался к выходу из кафешки. Я отпустил его чуть ли не на автомате, услышав в свой адрес столько благодарностей, сколько не получал за целый год. Пожалуй, две премии для моего ассистента будут куда лучше одной. Пусть его склочная невеста порадуется новой побрекушке от Тиффани. Лишь бы хоть один день был спокойным и тихим без нее.

Я побрел обратно к машине, но на этот раз залез на водительское сиденье. Эрик минуту назад поймал такси и умчался так быстро, что на мгновение мне показалось, будто его здесь и не было. Вести придется мне самому, но я был совершенно не против. Я любил водить, но постоянно отвлекаться на телефон грозило мне в лучшем случае аварией и комой. Но в тот момент на телефон, вибрирующий на заднем сиденье моей машины, мне было наплевать. Я сжимал в руках стаканчик кофе, и смотрел вперед, утопая в чувствах, ярко разгорающихся у меня в груди. Растерянность, осознание, предвкушение, радость, счастье. Я всего лишь увидел ее и в то же мгновение пропал. Я заглянул в янтарные глаза и продал за них душу. Я вспомнил мягкий, теплый свет в горящих лампах милого кафе и дернулся, возвращаясь к жизни. Поднял стаканчик, поднес его к губам и сделал осторожный глоток. Поморщился, покрутив стаканчик в руке, но тут же улыбнулся, вспомнив, что это кофе сделала она. Кофе с карамельным сиропом, который я искренне, всей душой, ненавидел. Кофе, который сделала девушка, которую с первого взгляд я полюбил.

***
Кусочек первой главы истории Джастина и Эйприл. История про похищение и нездоровую любовь. История, у которой просто не должно быть будущего.

Скажите, как вам?
Скучаете за новыми историями?