Хм... Пара, которая целовалась у дороги, посреди дождя, непременно привлекала к себе внимание мимо проезжающих пассажиров машин. А что будет, если кто-то из них узнает в одном из безумцев наследника герцогского титула? Сделает фото и продаст какому-нибудь журналу? Сколько же будет стоить замять эту новость и выкупить компромат?..

Прежний Себастьян Эскалант обязательно бы подумал об этом. Но сейчас он куда-то исчез. На его месте появился мужчина, который потерял контроль над своими действиями и эмоциями из-за одного взгляда наивной девушки. Молодой женщины, которую сейчас целовал. Под дождем.

Твою мать, я в жизни ничего безумнее не вытворял! Но отчего же этот совершенно абсурдный и неуместный поступок вызывал внутри меня непонятную вибрацию. Я не понимал происхождения этого чувства, однако оно мне чертовски нравилось!

Руки девушки скользнули по моей груди и шее. Ее губы уже смело терзали мои, а нежный девичий язык с каждой секундой становился все более опытным и уверенным. Она прижималась ко мне, и я чуть было не застонал, ощутив тело этой малышки сквозь мокрые тонкие одежды. Сексуальное напряжение росло. Она высасывала из меня силы, я почти себя не контролировал.. Черт, еще немного и я повалю ее прямо на траву!

Эта девственница соблазняла меня сильнее тех женщин, с которыми я раньше предпочитал иметь дело. С первой минуты нашего знакомства, с первого слова и вдоха ее аромата я понял, что хочу ее. Нечто подобное уже было со мной. Но не так сильно и... безумно.

- Пойдем! - пробормотал я ей в губы, слегка покусывая их, и, приложив нечеловеческие усилия, чтобы оторваться от нее.

Разочарование в ее темно-зеленых глазах стало усладой для моего мужского эго. Она хотела меня также сильно, как и я ее. Эта мысль согревала меня, и я уповал только на одно – получить ее согласие на тот тип отношений, который я мог ей предложить.

Открывая перед Зоей дверь машины, я размышлял о ее необычности, непохожести на других девушек, которые встречались на моем пути. Но это могло иметь и обратную сторону. Из-за своего особенного взгляда на жизненные устои она может, как отказаться, так и огласиться. Стать первой, кто откажет мне. И эта мысль поедала мою уверенность грамм за граммом.

***

О чем же он задумался? Так сильно хмурился и смотрел в сторону.

Я наблюдала за тем, как Себастьян повернулся на своем водительском месте и взял с заднего сидения свой пиджак, а затем накинул его мне на плечи.

Он хочет просчитать все до мелочей?

- Ты не можешь все контролировать, и всегда за все отвечать, - тихо заметила я, глядя в его глаза.

Он усмехнулся и, взъерошив свои мокрые волосы, завел машину.

- Я буду стараться.

- Зачем?

Себастьян на мгновенье задумался. Казалось, грусть настигла его так же внезапно, как нас этот ливень.

- Иначе я перестану быть собой, - сухо бросил он и уставился на дорогу.

- Почему ты позвал меня на свидание? – неожиданно для самой себя спросила я, глядя на его строгий профиль с капельками дождя на коже.

- Решил, что для тебя это важно.

- А для тебя?

Он не смотрел на меня. Его брови были сдвинуты над переносицей, а голова откинута на сидение.

- Для меня важен твой ответ.

Я усмехнулась и с капелькой горечи в голосе произнесла:

- Неужели ты еще не знаешь его?

Себастьян бросил на меня взгляд, словно задавая немой вопрос.

- Ты сошел с моих картин, Себастьян, - прошептала я. – И сейчас я осознала, что рисовала тебя задолго до нашей встречи.

Мои слова – это струны сердца. Их умело касался Себастьян и они выливались в красивую песню любви. Моей любви из моего сердца.

Он посмотрел на меня, но не улыбнулся:

- Пока ты видишь меня только с одной стороны, Зоя. Не торопись, чтобы не разочароваться.

Холодок прошелся по моей коже, и я поежилась.

- Я живу, как чувствую, Себастьян, - тихо сказала я, глядя на улицы города. – Размеренный шаг не для меня. Это твоя походка.

Я втянула шею, откидываясь на сидение.

- Я забронировал столик в «Четыре кота», - бодро начал он, управляя своим авто, мчавшимся по мокрому и блестящему асфальту. – Но в таком виде нас вряд ли пустят туда.

- Побывать там - моя мечта, - призналась я и перевела взгляд с дождливой вечерней Барселоны на красивое лицо Себастьяна. – Однако сейчас туда не хочу.

- Куда же ты хочешь? Надеюсь, не домой?

- Домой хочу меньше всего, - вздохнула я. – Учитывая, что мой дом в Болгарии.

Грусть в моем голосе прозвучала слишком явно, и я поймала настороженный взгляд Себастьяна:

- Разве, ты не чувствуешь себя здесь как дома?

Я отвела глаза снова к окну.

- В этом вся проблема. Боюсь привязываться к тому, что мне не принадлежит. Все хорошее в жизни происходит крайне редко и чрезвычайно быстротечно. Боюсь, что и это тоже скоро закончится.

Замолчав, я стала вслушиваться в звуки пролетающих мимо нас автомобилей и приятную композицию Микко Экко. Мне уютно даже в мокрой одежде. Запах Себастьяна окутывал меня дурманящей аурой, и я мысленно, впервые с тех пор как погибли родители, произнесла молитву. Я просила, чтобы Себастьян Эскалант был всегда в моей жизни.

- Так куда же ты хочешь? – вывел меня из задумчивости бархатный голос моего вдохновителя.

- Я думала, ты уже сам принял решение, - улыбнулась я.

- Хм... я извлек урок из истории с кофе.

Наши взгляды снова встретились. Он улыбался, и мое сердце так быстро застучало, что мне даже стало страшно за свое здоровье. Он как-то неправильно на меня действует, слишком сильно.

- Отвези меня к себе. Домой, - попросила я, удивляясь своей смелости.

Я заметила как руки Себастьяна сильнее сжали руль, о чем говорили побледневшие костяшки его пальцев.

Мои глаза тонули в золотом океане его взгляда. Этот многогранный мужчина снова задавал мне вопросы без слов, изучая глубины моей души и проникая в самое сердце. Он читал меня, как книгу, а я не умела, да, и не хотела сопротивляться этому.

- Как скажешь, малышка! - судорожно выдохнул он и прибавил газу.

Мурашки осуществили свою привычную пробежку по моей коже. Мы ехали к морю. Не удивительно. Где же еще ему жить, как не на берегу великолепного Средиземного моря?

Себастьян потянулся ко мне и взял за руку. Наши пальцы чувственно сплелись и приютились между сидениями.

- С той поры, как я увидел тебя, - вдруг заговорил он, нарушая молчание. – Только и делаю, что борюсь с необходимостью прикоснуться к тебе. Это очень изматывает.

- Зачем же ты сопротивляешься? – с придыханием спросила я.

Он управлял машиной одной рукой и бросил на меня свой взгляд-гипноз.

- Зоя, в этой жизни меня мало что устрашает, - выдохнул он. – Но вот твоя власть надо мной действительно пугает.

Его слова подарили мне крылья!

- Ты властвуешь надо мной сильнее, Себастьян, - прошептала я. - И я даже не пытаюсь бороться.

Мы шли к высокому зданию на берегу моря, держась за руки. Прохладный ветерок заставлял меня дрожать, остро ощущая на себе влажную одежду. Себастьян это заметил и обнял меня, прижав к своему телу. Лифт, не менее роскошный и под стать всему элитному жилому дому, поднял нас на последний, тридцатый этаж.

Массивные двери разъехались в стороны, и мы вошли в просторный холл в темно-зеленых тонах.

- Добро пожаловать в мой дом, Зоя! - улыбнулся Себастьян, приглашая меня пройти вглубь пентхауса. – Надеюсь, что ты будешь бывать здесь, как можно чаще.

Ого! Я на миг опешила.

- Осмотрись, пока я поищу для тебя одежду, - он сверкнул глазами, и стал подниматься по витой белой лестнице.

Приняв его предложение, я стала оглядываться по сторонам.

Вот, это окна! Пять метров в высоту, не меньше. Колонны по углам огромной комнаты, служившей одновременно и холлом, и гостиной. Мраморный зеленый пол с натуральными неповторимыми прожилками, черная мебель и нежно-мятный тон стен, украшенных картинами.

Следуя своему интересу, как художника, я направилась к ним. А вот и Эрте в черной глянцевой рамке с подсветкой. Любопытный выбор. Я рассматривала картину, на которой был изображен изящный силуэт девушки в леопарде на черном фоне, держащей на поводке хищника.

Я перевела взгляд на акварель американца Чарльза Рейда. Зеленый фон, лодка и два рыбака в море. Один держит удочку в робкой надежде, что сегодня он вернется домой с уловом.

Следующий - цифровой арт от южноафриканского художника Сарэля Терона раскрывал красоту пейзажа в стиле «Властелина колец». Долины, горы и равнины, над которыми сияет солнце, а ветер разгоняет облака и шевелит ветки деревьев.

Почему же нет ни одной аллеи?..

Я услышала приближающиеся шаги Себастьяна и обернулась. Он шел ко мне с чем-то белым в руках.

- Это халат, - протянул он мне одежду. – Думаю, тебе будет комфортно в нем.

- С-спасибо! - стуча зубами, ответила я.

- Ванная прямо и налево, - кивнул он в сторону коридора. – Я пока приготовлю нам глинтвейн. Нужна вкусная профилактика простуде.

Я двинулась было в противоположную от него сторону, но Себастьян удержал меня за плечи. Заглянув в глаза, он склонил темноволосую голову и прижался губами к моим дрожащим губам.

Я тут же напряглась и придвинулась к нему ближе...

- Позже, малышка, - прошептал он, смешивая наше дыхание воедино, и многозначительно улыбнулся.

Вот я и согрелась. От такого обещания меня накрыло волной жара, и я уже совсем забыла о холодной и мокрой одежде.

***

Барселону заливал ливень. Средиземное море принимало в себя молнии и возмущалось, бросая на берег высокие волны. Картина, открывшаяся моим глазам, достойна быть запечатленной на холсте.

Затаив дыхание, я смотрела из огромного окна квартиры Себастьяна на могущество природы. Молния сверкала иногда так ярко, что я успевала ловить ее блики. Но отворачиваться даже и не думала. Это моя любимая погода, а смотреть на нее с такой точки обзора - уникальная возможность. Для меня.

Я услышала легкий шорох и обернулась, уже ощущая внезапно участившееся сердцебиение. В комнату входил Себастьян. Его мокрые волосы были взъерошены, будто он пытался их высушить полотенцем. Он нес в руках две стеклянные чашки с темным содержимым. На нем была белая футболка с треугольным вырезом и темно-синие брюки, которые свободно сидели на его длинных ногах.

Себастьян на миг замер, огладывая комнату, но заметив меня, продолжил движение.

- Что ты делаешь на полу? – сдвинул он брови, подойдя ближе и протягивая мне одну из чашек.

- Отсюда открывается самый лучший вид на море, - подняв к нему голову, улыбнулась я.

Он перевел взгляд на ночной вид за окном. Опустился рядом со мной, согнув одну ногу в колене, и положил на нее руку.

- Надо же, - задумчиво протянул он, глядя вдаль. – А ты права.

Но меня уже не интересовала прежняя картина. Все мое внимание было отдано мужчине, сидящему рядом. Я смотрела на него, изучая, запоминая каждую черточку, и черпая от этого вдохновение.

- Ох, переборщил с корицей! - сделав глоток глинтвейна, скривился он.

Я тряхнула головой, пытаясь сбросить с себя туман наслаждения от своей одержимости Себастьяном Эскалантом, и последовала его примеру. Вкус горячего, сладкого вина с нотками апельсина, корицы, муската и меда был превосходным. Я с наслаждением ощутила, как мое горло согрел напиток и оставил приятное послевкусие.

- Очень вкусно! – восхитилась я.

- Я старался, - улыбнулся в ответ Себастьян.

Он протянул руку и нежно погладил меня по щеке. Не удержавшись, я склонила голову и прижалась щекой к его раскрытой ладони.

- Расскажи мне! - попросила я, и увидела, как улыбка медленно сошла с его лица.

Он опустил глаза и убрал руку. Словно невидимый занавес из грусти или сожаления отделил меня от него.

- Что ты хочешь знать, Зоя?

Миллион и одна тысяча вопросов роились у меня в голове, но я решила начать с самого простого:

- В этом доме есть картины с пейзажами аллей?

Он резко посмотрел на меня, проникая взглядом в душу:

- Нет.

- Почему?

- Не хочу, чтобы другие знали обо мне больше допустимого.

Почему у него так все сложно?!

- Но ведь это твоя квартира, - опешила я. – Твоя обитель! Где как не здесь ты можешь быть самим собой?

Он тяжело вздохнул, сделал еще один глоток глинтвейна и ответил:

- Мои правила жизни уже давно лишили меня возможности быть самим собой. Для меня это роскошь.

- Зачем же ты установил такие правила? – сочувственно прошептала я.

- Это не я, Зоя. Это моя судьба, - его взгляд устремился на бушующий шторм за окном. – К фамилии и титулу, которые я получил при рождении, прилагаются цепи и кандалы ответственности. Я никогда не мог позволить себе сумасбродный или бездумный проступок, что-то в стиле Виктора. Порой я даже завидовал ему.

Он горько усмехнулся и снова отпил.

- Если это так тяжело, – осторожно начала я. – Может, стоит отказаться и предложить все это кому-то другому?

Себастьян удивленно воззрился на меня. Да уж, ляпнула так ляпнула!

- Ты часто слышала критику своих работ?

Я фыркнула:

- Чаще чем похвалу. Намного чаще! - сокрушенно покачала я головой и выпила еще глинтвейна.

- А были моменты, когда тебя хотелось все бросить? Когда не оставалось сил бороться, и больше всего хотелось стать обычным человеком, таким как все?

Я закусила губу, вспоминая долгие дни голодания, которые были полны ощущения безвыходности и безнадеги, одолевавшей меня по ночам тягостными думами.

- Не то слово! - я опустила глаза.

- Почему же ты не отказалась от мечты стать художницей? – тихо спросил Себастьян, голосом который как по волшебству оживлял мурашки на моей коже.

- Потому что - это моя жизнь. В этом я вся.

Наши глаза встретились и медленная, понимающая улыбка растянулась на его чувственных губах, привлекая мой взгляд.

- Вот и ответ.

Не удержавшись, я протянула руку и коснулась его губ. Мои пальцы обжег тяжелый горячий выдох. Потемневшие глаза Эскаланта следили за мной. В вечернем освещении комнаты его кожа казалась еще темнее, а волосы чернее безлунного неба. Пушистые ресницы придавали глазам выразительности и в них плясали искорки мальчишества, делая более мягкой его суровую красоту. Губы... Пухлые, чувственно очерченные, безмолвно обещающие наслаждение.

Я, блаженствуя касанием его кожи, спустилась к подбородку, который был уже немного колючим, перешла к шее и задержалась на груди в том месте, где начиналась ткань его одежды.

- Ты такой красивый! - выдохнула я свои мысли вслух и встретилась с ним взглядом.

Себастьян перехватил мою руку и поднес к губам. Он стал целовать по очереди мои пальцы, ставшие от этого сверхчувствительными. Я задрожала и облизала губы, призывая его к действиям без слов.

Но он замер. Поднял на меня глаза и отпустил руку.

- Одним женщинам моя внешность внушает зависимость, - его голос звучал сурово. – Других, - сильнее цепляют мои деньги. Я знаю, что тебя нельзя отнести ни к одним из них. Ты непорочная, Зоя Рольдан. До встречи с тобой я был уверен, что в мире нет таких женщин, как ты.

Он поднялся на ноги и взъерошил волосы. Ему было тяжело продолжать. Его что-то истязало и эта мука передавалась и мне.

- Быть со мной – это не то, что ты заслуживаешь, Зоя, - тихо продолжил он, не глядя на меня. – Во мне больше эгоизма, чем я предполагал.

Себастьян быстро вышел из комнаты.

e