«Last Christmas» громко играла где-то на улице, просачиваясь в маленькую однокомнатную квартирку через открытое окно и раздражая трёх парней, что сидели на полу, мрачно потягивая «Red Bull». На рождественское настроение не было ни намёка.

— Отличный денёк, чтобы умереть, — попытался Тэхён разрядить обстановку, но кроме него никто даже не стал изображать натянутую улыбку.

— Чья сейчас очередь? — Чимин смотрит на Юнги, и так зная ответ.

— Моя, — подтвердил тот и притянул к себе кроссовки, которые валялись в полуметре от него.

— Счастливого пути на тот свет! — кричит в напутствие Тэхён, прежде чем закрыть за Юнги дверь.

В некоторой степени это уже стало их обыденностью. Человек привыкает ко всему — как оказалось, даже ко смерти. Они умирали всегда в одинаковом порядке: Тэхён, Чимин, Юнги — и снова по кругу. Тот, чья очередь была в этот раз, просто уходил на весь день, чтобы другие не видели его смерти. А по окончании дня эти «другие» возвращались в начало, чтобы уже один из них принял смерть сегодня. Сегодня — лишь образно говоря, ведь даты в их жизни не менялись. Это был их личный «день сурка» — временная петля, которую они практически добровольно затянули на собственных шеях.

По скрупулёзным подсчётам Чимина они так жили уже около двух месяцев, а если быть точнее — наступило пятьдесят седьмое «сегодня».

— Чем займёмся? — Тэхён рылся в куче одежды, выбирая, что надеть. — Может на каток? Мы как-то с Юнги ходили, когда была твоя очередь. Там весело.

— Как долго это ещё будет продолжаться?

Чимин стоял у окна, но глаза его были закрыты. Он и так уже знал наизусть всё то, что он мог там увидеть. И даже Тэхёна, которого он так любил и боготворил, видеть уже не хотелось. Впервые Пака стало раздражать легкомысленное поведение друга.

— Ты же знаешь, что мы ничего не можем с этим сделать, — бодрым тоном и даже певуче в такт звучащей с улицы музыке выдал парень и натянул мятное худи. — Красиво, да? — принял модельную позу, ожидая реакции друга. — Юнги нравится этот цвет.

— Да, и он сейчас где-то умирает, — жёстко отчеканил Пак, не оборачиваясь.

— Ну ты чего?

— Давай просто вернёмся в апрель, как всегда. Всё будет как прежде.

— Я не хочу как прежде.

— Но там все живы.

— И нет Юнги.

— Ты сможешь найти его в апреле, познакомиться с ним, — Чимин наконец открыл глаза и посмотрел на друга — тот выглядел как капризный ребёнок: надутые губы, сведённые брови и большие блестящие глаза. Пак впервые почувствовал себя строгим родителем, пытающимся донести до ребёнка правильную мысль.

— Заново знакомиться? — в голосе Тэхёна уже слышались нотки истерики. — Я не хочу. Это будет неправильно и нечестно, — эмоционально взмахнул руками. — Я буду его уже знать, а он меня нет. Мне нравится всё так, как есть сейчас.

— Тебе нравится смотреть как твой любимый человек умирает?

— Нет. Поэтому мы и не смотрим.

— Раньше все эти наши манипуляции с часами были интересными и весёлыми. Часы давали нам свободу. Но сейчас... Эти часы напоминают мне наручники. Тэ... Ты только посмотри, во что мы превратились! — Чимин в сердцах пнул ни в чём не повинную банку из-под энергетика, но та ударилась о стену с таким шумом, что он сам вздрогнул и, пряча взмокшие ладони в карманах, стал говорить тише: — Из тех, кто всегда двигался и куда-то спешил, мы стали теми, кто топчется на месте. Никаких событий, никакого развития.

— Да что не так? — он поднял с пола банку, с жестяным хрустом сминая её в кулаке. — Какая разница сегодня это или завтра? — Ким заводился всё больше. — Ты всё равно можешь заниматься тем, чем хочется. Сейчас мы можем пойти куда угодно, делать что угодно!

— Но меня уже тошнит от этого дня. Здесь всегда будет одна и та же погода, одни и те же прохожие...

— И один и тот же я, — продолжил за него Тэхён. — Не ты ли мне говорил, что даже если бы я захотел нас запереть лишь в одном дне, ты был бы не против, лишь бы только со мной вместе? Так что изменилось, Чим?

— Я изменился. Наверное, я повзрослел.

— Не говори глупости, нам нет и двадцати, — фыркнул он в ответ и бросил банку обратно на пол. — Я просто тебе надоел, в этом всё дело, — схватил куртку и рюкзак. — Пойду на каток один.

Пятьдесят восьмое «сегодня» началось непривычно молчаливо, без тэхёновских шуток и попыток всех развеселить. По шкале уныния это был, пожалуй, максимальный предел, десять из десяти.

— Давай просто останемся дома, — предложил Чимин, когда за Тэхёном закрылась дверь.

Пак крепче кутался в одеяло и совершенно не желал выходить на холод. Да он в принципе уже вообще ничего не желал, он просто устал. По крайней мере, так ему говорил Юнги, когда в очередное их общее утро, трогал его лоб своей бледной холодной ладонью.

— Даже в магазин не пойдём? — Мин изучал содержимое холодильника, которое и так было всем доподлинно известно. — Если мне ещё раз придётся выпить «Red Bull», я вскроюсь, честное слово. Пойду вперёд Тэхёна без очереди.

— Если ты не закроешь окно, и я в сотый раз услышу весь этот плейлист из кафе напротив, я в это окно выйду. Опережу вас обоих.

— Да ладно тебе, дождись своей очереди, — протянул язвительно, но окно заботливо прикрыл, — тебе не так долго ждать, как мне, уже завтра.

— Да нет у нас никаких «завтра», — буркнул куда-то в край одеяла.

— Ты стал каким-то ворчливым, — проходя мимо, Юнги чмокнул его в лохматую рыжую макушку, и снова вернулся к холодильнику. Через полминуты на пол упало яйцо, звучно разбившись оно растеклось по серому кафелю липкой жижей.

— Иди сядь, я сам тебе яичницу пожарю, — выпутавшись из оков одеяла, Пак накинул его на плечи парню, позволив себе задержаться в таком положении на несколько секунд.

Этой заминки хватило, чтобы Юнги обернулся, прижимая Чимина к себе теснее и смыкая за его спиной края одеяла.

— Я бы женился на тебе.

— И что мешает?

— Тэхён, ты, ну и немного закон.

Пак отстранился едва Мин потянулся к его губам. Он всё ещё помнил о чувствах Тэхёна, чтобы позволять себе такую близость с его предметом воздыхания. Он всё ещё любил Тэхёна, чтобы позволить себе отдать предпочтение кому-то другому. Однако Пак стал более благосклонным к вниманию парня: ему была приятна его забота, приятно было чувствовать себя значимым. Потому что с появлением в их жизни Юнги, он больше не получал этого от Тэхёна, тот всецело сосредоточился на своей влюблённости, задвинув Чимина, как ему самому казалось, куда-то на второй план. Он готов был бы отдать что угодно лишь бы только услышать снова слова «хочу просто всегда быть с тобой». Но возможно ли это? Сейчас он чувствовал себя нужным только рядом с Юнги.

— Кстати, как ваши отношения с Тэхёном? — Чимин старался, чтобы его голос звучал максимально непринуждённо.

— Не начинай.

— Я же просил тебя.

Юнги недовольно засопел и заклацал по клавиатуре ноутбука в два раза сильнее и громче прежнего. Он искренне не понимал, почему Чимин вообще вмешивается в это. Да, его друг влюбился. Да, безответно. Но так бывает, и это нужно просто принять.

— А как наши отношения с тобой? — Юнги даже взгляд от ноутбука не поднял, лишь тон был до дрожи холодным.

— Не начинай.

— Ну вот и поговорили. Какой фильм загружать?

Утром пятьдесят девятого «сегодня» Тэхён с Юнги сидели на заснеженной трибуне стадиона. Было слишком пусто и слишком тихо, поэтому Тэхён решил, что обстановка идеально подходящая и максимально романтичная.

— Ты обещал, что мы обсудим мои чувства.

— Давай завтра.

— Не смешно, — фыркнул Ким, но тем не менее улыбнулся.

— Тэхён, ты хороший парень...

— Ясно, ты хочешь меня отшить, — он нервно хихикнул и запустил руки в холодный снег на ступенях, пытаясь сдержать эмоции. На самом деле подсознательно он догадывался, что всё будет именно так, поэтому и тянул с разговором, словно надеясь, что если пройдёт ещё немного времени, то всё изменится. — Что во мне не так? Скажи прямо. Без вот этих «хороший парень», скажи, как есть. Что во мне не так?

— Ты не Чимин.

Юнги почти тут же пожалел о своей прямолинейности. Наверное, он не должен был, ведь он задевает чувства парня, да и в некоторой степени подставляет Чимина. Он не хотел испортить их дружбу, но по-другому никак не мог. Мин слишком мало общался с людьми и он не привык к каким-то уловкам, замалчиваниям, сглаживанию углов и лжи во благо. Быть честным — это всё, что он умел.

— А причём тут он? — к тому моменту как Тэхён договорил эту фразу, он уже и сам всё понял. — Значит, тебе нравится Чимин?

Мин лишь молча кивнул, а Тэхён также молча поднялся на ноги — даже снег не отряхнул с брюк, так и побрёл по стадиону на ходу надевая наушники.

Шестидесятое «сегодня» Тэхён должен был провести с Чимином, однако вместо этого снова выразил желание побыть в одиночестве. Сказал, что соскучился по бабушке и хочет съездить в Пусан. Чимина задело то, что друг не пожелал взять его с собой, но виду он не подал.

— Передавай бабуле привет, — помахал Пак ему, провожая на автобус, а сам пошёл в парк развлечений.

Колесо обозрения, сладкая вата, громкая музыка — всё как раньше. Вот только нет уже того озорства и Тэхёна рядом.

В шестьдесят первое «сегодня» на радость всем остальным Тэхён был снова в чудном расположении духа. Он даже смог убедить, что «Red Bull» действительно стоящая вещь и его надо непременно выпить в шестьдесят первый раз, а потом поднял Чимина с Юнги на ноги, чтобы станцевать под «Last Christmas».

— Эй, а где моё напутствие? — лохматая голова Тэхёна торчала дверном проёме — была его очередь уходить.

— Я не буду этого говорить, — Чимин насупился и залпом допил «Red Bull».

— Счастливого пути на тот свет, — сделал это вместо него Юнги.

— Люблю вас, оболтусы, — звонко заявил Ким и под удивлённые взгляды поспешил закрыть дверь.

Ходить по улицам города в ожидании своей участи было утомительно, поэтому Тэхён просто пошёл на мост. В тонкой джинсовке было холодно, но это Киму даже нравилось. Ведь он так любил чувствовать. А что такое комфорт? Это покой. Явно не для него. В кармане гулко друг о друга своими металлическими боками ударялись часы. По договорённости парни оставляли их в кухонном шкафчике в стеклянной вазочке с одной одинокой конфетой на дне, но сегодня Тэхён оставил там лишь листок, вырванный из конспекта Юнги по философии. Ким надеялся, что Мин не расстроится из-за этого.

Облокотившись на перила, Тэхён смотрел на спокойную воду. Ему не нравился такой способ смерти: слишком тихо и абсолютно не эффектно. Ему хотелось экшена, а не мелодрамы. Ким взглянул на проезжую часть — там проносился поток машин. Такой вариант был ему больше по душе. Однако он понимал, что так нельзя, сейчас не тот момент, когда можно поступать эгоистично, считая, что всё это не повлечёт за собой никаких последствий, просто потому, что скоро всё отмотается назад. Уже не отмотается. Либо кого-то засудят за его смерть, либо человек сам себя изведёт чувством вины. А вот если это сделает вода, предъявить претензии будет некому.

Едва одни из часов коснулись водной глади, глаза Тэхёна наполнились слезами. Он понимал — пути обратно уже нет. Ему страшно, но он впервые так твёрдо уверен в правильности своего поступка. Он должен спасти всех, должен отпустить их и позволить им жить нормально. Их помеха — он, Ким Тэхён, и он должен всё исправить.

Чимин снова сидел на том же берегу, на той же траве, смотря на ровную поверхность всё той же воды. В голове ровно как в первый раз гудел рой мыслей и образов, наводящих ужас и сводящих с ума, а в руках подрагивал от ветра неровно выдранный из тетради листок, слова на котором Пак перечитывал уже в который раз.

«Всё началось с меня — всё мной и закончится. Изначально тем, кто должен был умереть, был я, а вы нарушили равновесие и тоже поплатились за это. Я думал, что для нас всех так будет лучше — просто проживать этот день снова и снова. Но на самом деле это нравилось только мне. Счастлив был только я один. До этого момента я и не думал о том, какой же я эгоист. Мне жаль, что вы оба страдали из-за меня. Вы самые дорогие люди мне, и я хочу, чтобы вы были счастливы ещё больше, чем я. Поэтому я забираю часы с собой на дно, не пытайтесь их найти и спасти меня. Пусть всё будет так, как должно быть. Для вас наконец наступит завтра, и вы сможете построить будущее, а я никогда не стану взрослым, как и мечтал.»

Чимин всегда считал, что они с Тэхёном оба Питеры Пэны. Однако неожиданно для себя Пак оказался Венди. И теперь ему предстояло прожить скучную рутинную жизнь без волшебства и своего вечного ребёнка.

— Даже не верится, что после всего случившегося мы отмечаем Новый год, — Чимин, перевернув целлофановый пакет, высыпал мандарины в вазу, на дне которой по-прежнему лежала одна конфета. — Желания-то праздновать нет совершенно. Я вообще зиму теперь на дух не переношу. Да и гирлянды, — указал на светящуюся синими огоньками ёлку, — доверия не вызывают.

— Мне неудобно, что я не успел подготовить тебе подарок, — Юнги расставлял приготовленные Чимином блюда прямо на полу на клетчатом пледе для пикника у ёлки и ноутбука, на котором негромко фоном шёл «Один дома».

— Хочу котёнка. Всегда хотел, но из-за образа жизни возможности всё не было.

— И назовём его Тэхён?

— Ага, буду швырять в него тапки и орать «Тэ, не ссы где попало!».

— Нет, ты будешь баловать его вкусняшками и чесать ему пузико, — подходя за очередной тарелкой, Юнги чмокнул Чимина в щёку. — И любить больше, чем меня.

— Ну конечно, тебя-то я вообще не люблю, — Пак дурашливо поморщился и оттолкнул парня.

— Пока мне хватает и того, что ты принимаешь мою любовь. Но вообще я настроен серьёзно и собираюсь завоевать твоё сердце.

— Хороший тост, Мин Юнги, — Чимин протянул ему банку «Red Bull'а» и поднял свою уже открытую, чтобы чокнуться. — С новым годом. С новым «завтра».

~Конец~

___

Спасибо тем немногим, кто прочёл эту историю. Хоть она и не получила должного внимания, для меня она очень дорога, так как попытки написать её я предпринимал ещё аж пять лет назад. И наконец это свершилось))Буду рад услышать от вас хоть слово))