Было давно засветло, когда Мия открыла слипшиеся глаза. Веки припухли от ночных слез, и теперь она сама себе напоминала раздувшуюся рыбу. Первая мысль – спрятаться под одеялом, вторая – спрыгнуть с трапа и бежать куда глаза глядят. Наконец, послав свои внутренние колебания куда подальше, девушка пошла умываться. Вода была до того ледяная, что, казалось, и руки, и лицо тотчас отвалятся. В голове по-прежнему гудели отголоски вчерашнего вечера. Мия всячески пыталась не придавать этому значения, чему удивлялась. Она слышала множество историй от знакомых девочек, которые расстались с невинностью еще в школьные годы, видела, как они меняются после близости и горделиво шептались об этом чуть громче, чтобы наверняка все знали. Поэтому Мия воспринимала подобное ни больше ни меньше как обряд посвящения, после которого твое внутреннее «Я» непременно изменится. Но с ней ничего такого не было: ни радости, ни горя, лишь стеснение. «А может, пальцев недостаточно и нужно что-то большее?» – думала она и тут же морщила лоб.

Умыв лицо, она непременно решила вернуться в постель, хотя изначально думала о вкусной яичнице и бутербродах с чаем. Ей было страшно столкнуться с Джеем, хоть и понимала, что поговорить с ним было куда правильнее, чем мыкаться по углам до лучших времен.

К несчастью для ее плана, Джей перехватил Мию за руку еще перед каютой.

– Доброе утро, соня, – сжимая ее пальцы в своей ладони, произнес он. – Завтрак? Ну, или я бы сказал, обед?

Выглядел он бодро и совсем не потрясенно, хоть Мия и не ждала от него робости – скорее, другого поведения.

– Аппетита нет. Я попозже, – кивнула она, пытаясь спрятать растерянный взгляд.

Мия отпустила его руку но, не успев отойти и на два шага, Джей тут же обнял ее со спины за талию.

– Не прячься от меня, – попросил парень.

Он прижался к ее нежной щеке, покалывая свежей щетиной и более мужественным тоном прошептал:

– Ты останешься? Останься.

– Не могу, – едва слышно ответила она. – Джей, это как-то неправильно, все, что произошло, было...

– Прекрасно. Это было прекрасно, – вдруг он развернул ее к себе лицом и поцеловал, прежде чем она успела отказать.

Но Мия и не собиралась сопротивляться, ей было тепло и приятно. Она могла бы сравнить ощущения рядом с этим человеком с уютом. Оттого казалось, что никакая это не влюбленность, и совсем не страсть. Ведь разве так должно быть? Больше похоже на дружбу. И то «нравишься» из уст Джея не заставило бабочек в животе порхать, щекоча крыльями под ребром, скорее взволновало, напугало.

– Тебе противно? – вдруг спросил Джей, явно чувствуя ее скованность.

– Приятно, – поцеловав его сама, ответила Мия, внутренне продолжая думать о всяких глупостях.

Действительно приятно. Невозможно было устоять и ответить «нет». В его руках она почувствовала себя по-настоящему в безопасности, вопреки всем оставленным позади событиям.

Она опустила голову ему на плечо и притаилась. Джей погладил ее по волосам.

Тогда Мия подняла глаза и увидела в хмуром, сером, беспросветном небе один единственный лучик света, и в этот момент ей показалось, что, возможно, уехав сегодня, она упустит что-то важное. Пять эгоистичных дней? Если он мог себе это позволить, тогда почему она – нет?

Позже они вместе позавтракали, практически молча, то и дело кидая друг на друга неоднозначные взгляды. Джей пытался расшевелить беседу, отвести тему, но Мия все равно оставалась чуть менее открытой, чем раньше.

«Что бы сказала мама? – Вперед, детка, жизнь одна! Что бы сказала бабушка? – Не будь, как твоя мать». А что оставалось Мие? Она совершенно не понимала себя самой. Вопрос любви для нее будто всегда шел вровень со стыдом: слишком рано, слишком поздно, возможно, никогда. Ведь она правда думала, что никто в жизни не захочет поцеловать ее по-настоящему.

Потом Мия и Джей отправились наружу: пройтись по палубе, оглядеться, посмотреть на приевшуюся стройку на другом берегу и так же бесцельно постоять.

Он уже совершенно не знал, как расшевелить ее, разрушить ту созданную скованность между ними. Она все так же молчала и украдкой улыбалась, то ли стесняясь, то ли страшась.

Джей сунул руку в карман, вытянув кусочек ткани.

– Погляди-ка, что тут у нас? – потряс он в воздухе бельем.

– Ты что, ненормальный? – шикнула она. – А ну, отдай! – Мия потянулась на носочках, но выхватить так и не удалось. – Это что тебе, шуточки? А вдруг Руби увидит? – тут же оглядевшись, процедила она.

– Руби – взрослая девочка. В конце концов, это не ее дело.

– Как бы ни было, неприлично размахивать чужими трусами, как флажком на параде. Особенно моими!

– Помочь тебе их надеть?

– Я, по-твоему, чокнутая надевать грязное белье? Мало ли что подхвачу.

Джей не переставал улыбаться.

– Куплю тебе новые и вышлю по почте ко дню рождения. Когда он у тебя?

– Ты можешь просто заткнуться? Спасибо.

Его глаза игриво блестели – он, несомненно, был доволен собой. Наконец она связала больше двух предложений и не отвернулась в сторону, а смотрела прямо на него.

– Такой клоун! – совершенно устав от гнетущего настроения и смущения, она искренне заулыбалась.

Джей пожал плечами и спрятал белье обратно в карман.

– Ты улыбаешься. Я рад, – он поморщил нос. – Звучит максимально плохо, да?

– Вовсе нет.

– Поцелуешь меня?

Не до конца привыкнув к прямолинейности Джея, Мия залилась краской, но того прежнего острого смущения уже не последовало.

– Нет, – ухмыльнулась она.

– Как хочешь, – почти по-детски он надул губу и деланно обиделся.

Мия засмеялась, а после чмокнула его в щеку.

– Побрейся, ты колешься.

За спиной послышался топот ботинок, а после – возмущающийся голос красноволосой дьяволицы обрушился на них.

– Давайте все побреемся! Сверху, снизу, и как надо!

Мия отпрянула в сторону. Лицо Джея посерьезнело.

– Я вас отвлекла? Ой, простите, не хотела, – саркастично продолжала она.

Руби выглядела помято: локоны склеились, тушь растерлась черными пятнами, одежда помялась.

– Руби, не сейчас, – осек ее Джей.

– Ох, – она театрально приложила руку к груди и глубоко выдохнула. – Бро, ты променял дружбу на развлечения?

Джей не стал ждать продолжения и просто подошел к ней, подхватив за локоть.

Руби не сопротивлялась, лишь закатила глаза и покорно шла шаг в шаг, отвешивая нелицеприятные шуточки. Джей был терпелив. Наконец он затащил ее на камбуз и хлопнул дверью.

– Мне порядком надоело твое поведение.

– Ну, накажи меня, папочка, – со злобой ответила она, пригладив вихрь волос на затылке. – Или ты предпочитаешь наказывать только послушных беззубых кошечек? – дьяволица прыснула со смеху и уселась на угол стола.

– Все же было хорошо, почему ты начала себя так вести?

Руби не спешила отвечать. Она прикусила губу и несильно подвигала челюстью.

– Я не хочу, чтобы она забрала тебя.

– Что за бред?

– Никакой не бред, Джей! Я же вижу, что она отличается от всех твоих предыдущих баб.

– И что с того? – недоумевая, он помотал головой. – Чего ты боишься?

Он смотрел на ее виноватый вид и, кажется, догадывался, но все же хотел услышать от нее.

Руби была нездорова в своих привязанностях. Когда кто-то угрожал забрать «её», она начинала вести себя особенно истерично: хвататься всеми силами, отталкивать, как ей казалось, соперников. Ей был нужен не сам Джей, а его внимание, его подобие любви родного человека. «Мия и Джей по отдельности, никак не вместе, если они будут вместе, то это значит без нее. Она останется вновь одна, забытая, никому не нужная... как прежде». Иногда ей казалось, что ее не способны любить, но она упрямо пыталась доказать себе обратное. И после очередной ночи в придорожном мотеле, вылезая из холодной постели, Руби проклинала собственное существование, чувствуя себя как никогда ничтожной.

– Руби, – нервно выдохнул Джей, сдерживаясь. – Не придумывай себе ничего. Мы уже это проходили. И не говори ничего Мие. Ты поняла меня?

– А если не поняла? – продолжила зубоскалить она. – То тогда что?

Нарываясь на конфликт, она не переставала строить из себя самовлюбленную стерву, хотя к тому времени ее сердце болезненно сжалось не единожды.

– Тогда уходи. Не смею тебя задерживать. Я много раз говорил, я выкупил тебя не для развлечений или чтобы ты мне служила, ты была свободна еще несколько лет назад после слов «продано».

Руби погрустнела. Она посмотрела на пол, потом куда-то в сторону, упрямо сдерживая слезы.

– Прости, – сдалась девушка, откинув приступ жажды обладать. – Я виновата.

Она подошла к Джею с особенно провинившимся видом. Его это не подкупало.

– Прости, бро, – не поднимая взгляда, семеня ногами по полу, она притянула Джея за плечи, крепко накрепко обняв, продолжая выпрашивать прощения.

– Руби, давай без этого, – холодно сказал он, высвободившись из объятий.

Наконец девушка взглянула на него, пытаясь найти толику сочувствия, понимания, но он был совершенно холодным и уставшим от разговора.

– Иногда у меня впечатление, что все, о чем я прошу, совершенно ничего не значит для тебя.

– Это не так!

Джей даже спорить не стал. Он как-то понимающе посмотрел на нее, будто прикинув что-то в голове. А потом оставил ее одну. Едва его спина скрылась за дверью, как Руби взорвалась, схватила первую попавшуюся бутылку и расколотила о пол.