День с самого утра выдался мрачным и холодным. Начавшийся ночью дождь все еще не желал прекращаться. Тяжелые черные тучи застилали весь небосвод, не пропуская ни единого лучика солнечного света. Казалось, словно сама природа чувствовала, какой сегодня день и тоже желала высказать свои соболезнования, касательно нашей утраты.

Несмотря на то, что стрелки часов неумолимо подходили к обеду, и мы находились здесь уже более трех часов, прощание все еще продолжалось.

У Джона оставалась из семьи лишь дочь, но, тем не менее, несмотря на отсутствие других родственников, у него было очень много друзей, коллег и бывших коллег, которые хотели проводить нашего начальника в последний путь.

Поскольку его тело было изуродовано Хеленой еще полторы недели назад, то в траурном зале часовни стоял закрытый гроб. Среди узкого прохода между рядами скамей и толпы людей, облаченных в черную траурную одежду, Рексу было крайне сложно передвигаться в своем громоздком и неповоротливом инвалидном кресле, а потому мне пришлось выполнять роль его «водителя», ведь Норе было очень трудно управляться с ним, когда было необходимо поворачивать.

Несмотря на то, что наши дамы практически не знали Джона, это не являлось для них достаточным поводом остаться дома. Причина этому была проста: они не хотели, чтобы мы оставались здесь одни. Конечно, это было немного глупо с их стороны, ведь мы прекрасно могли здесь справиться и без их помощи, но упрямая Нора не хотела обременять меня проблемами с Рексом. Время в этом злополучном месте тянулось немыслимо долго. Пока две сотни человек подошли к гробу, чтобы попрощаться, прошло уже порядком около двух с половиной часов. После чего настало время священника, слова которого заняли еще около двадцати минут. Рекс к этому времени уже начал обеспокоено ерзать в своем кресле, в котором просидел уже более трех часов, не меняя положения, от чего его травмированная нога очень сильно онемела.

Когда он закончил речь, настало время выходить на улицу. Когда все, раскрыв зонты, дошли до места, которое должно было стать последним пристанищем Джона, священник вновь взял слово и стал восхвалять Бога и самого Сэлмона, который теперь оказался в «лучшем мире».

Сам я был атеистом, а потому едва сдержался, чтобы не закатить глаза.

Конечно, знакомство с Хеленой и ее монстрами в подвале заставило меня пересмотреть собственные взгляды на многие вещи, но, к сожалению, увериться в существовании Создателя я не смог.

За этими раздумьями я пропустил момент, когда доверенное лицо снял с гроба Джона британский флаг, сложил его и передал лично в руки двадцатичетырехлетней дочери нашего начальника. Совершенно разбитая потерей единственного близкого ей человека, Алиса стояла особняком в паре шагов от остальной толпы с каменным выражением лица, словно не понимала, что происходит. Судорожно сжимая в руке флаг, она смотрела остекленевшим взглядом на то, как гроб с телом ее отца медленно опускается вниз, под землю.

Следом все вернулись в траурный зал, и наступила очередь всех, кто подготовил прощальные речи. К этому моменту все, находящееся здесь люди, уже порядком устали, а потому выступающие старались закончить свои речи как можно скорее и, по мере возможностей, сокращали свои слова. Но, даже не смотря на все старания, количество желающих высказаться оставалось прежним, а потому всем пришлось ждать еще час, прежде чем удалось сменить положение и пойти на улицу, где уже начинал накрапывать новый дождь.

Учитывая, что вся церемония началось около двенадцати часов утра, сейчас уже порядком стемнело, ведь шел седьмой час вечера.

Когда весь процесс был завершен, она была едва ли не первой, кто удалился с этого места.

Когда все стали расходиться, к нам подошел неизвестно откуда появившийся Фриманс. За все время, что мы провели здесь, он попадался мне на глаза всего один раз.

— Алиса просила обойтись без поминального обеда, так что сейчас все коллеги едут в наш отдел, — коротко бросил он, после чего двинулся дальше.

Мы Рексом, Норой и Терезой переглянулись и молча отправились к моей машине, после чего несколько автомобилей нестройной колонной направились в сторону нашего отдела.

В просторной столовой уже был накрыт длинный стол, во главе которого стояла фотография Джона с черной траурной лентой.

Когда все почтили память нашего начальника и, для многих, хорошего друга, Энди взял слово.

— Дорогие друзья, уважаемые коллеги, я понимаю, что в связи с последними событиями мои слова не совсем уместны, у нас траур, но, тем не менее, сегодня есть и одно радостное событие. Это мое повышение. – Фриманс выдержал небольшую паузу, после чего продолжил. – С сегодняшнего дня я назначен начальником отдела убийств.