Какое здание может быть более примечательным, чем церковь? Глядя на цветные витражные стекла и золотой купол крыши, сверкающий издали, Каллисто совершенно не сомневалась: туда надо обязательно зайти. Она помнила, что рассказал ей Реймонд о том, как можно разыскать функцию «невидимки» для часов. Эту информацию он получил от Теи Рочви, и, кто бы мог подумать, совсем недавно Каллисто столкнулась лично не только с ней, но ещё и с Дейтоном Рукером. Именно благодаря помощи Теи, благодаря аптечке, которую она отдала Реймонду, Каллисто до сих пор жива. Стоило сказать ей хотя бы «спасибо», вот только момент их встречи оказался не самым подходящим — она и думать об этом забыла, в силу обстоятельств весьма пугающих и выходящих из ряда вон. Каллисто даже не сразу поняла, что та девушка была именно Теей, но разве кто-то, помимо неё, ещё мог волноваться за такое противоречивое существо, как Реймонд?

Сейчас это уже не имело значения. Каллисто осталась один на один со зловещим, серым и мертвым городом.

Находиться в этом месте было поистине страшно. Каким бы смелым и сумасшедшим ты сам себе ни казался, эта убийственная аура поглощала тебя в буквальном смысле, заводя в чащу безумия все глубже и глубже. Будучи в одиночестве, Каллисто слишком сильно ощутила на себе давление этого виртуального мира и даже не хотела представлять, чем закончится сегодняшний день.

Она нервничала, очень сильно нервничала. Как всегда, говоря страху твёрдое «нет», Каллисто отбросила навязчивые идеи забиться в какой-нибудь угол, чтобы тихо поплакать, ожидая своей прискорбной участи.

Каллисто остановилась перед высокими деревянными дверьми с резьбой в виде множества квадратиков, идущих друг за другом; внутри них были заключены странные завитушки, отдалённо похожие на цветы. Она толкнула дверь — та сразу поддалась, а створы монотонно скрипнули.

Церковный зал выглядел жутковато, в частности из-за усеивающих медные шандалы горящих свечей, чьи огоньки тревожно затряслись, встречая незваную гостью в своих покоях. От них, так живо и удивительно, поднимался и растворялся кобальтовый дымок. Расплавленный воск стекал по стержню, останавливаясь и твердея по пути в неказистой форме.

Гробовую тишину изредка нарушал умиротворённый треск свечей.

Под сводчатыми потолками стояли ряды скамеек, смотрящих на алтарь. Именно на так называемом святом престоле светилось что-то маленькое и голубенькое, едва видное издалека. Чтобы рассмотреть получше, Каллисто подошла ближе и, увидев голограмму маленького вращающегося подарочка, хлопнула от радости в ладоши.

— Ура! Я нашла!

«Невидимка» почти у неё в руках. Что случится после того, как она ее заберёт? По словам Теи, которые пересказывал Реймонд, в этот момент появляются какие-то защитники и пытаются убить того, кто хочет обеспечить себе сладкую жизнь в игре. Поскольку такая скрывающая присутствие функция уже есть у многих, Каллисто считала, что здесь не должно быть ничего сложного. Вступать в бой она, разумеется, не собиралась, она собиралась просто взять и убежать.

— До чего же ты беспечна! — раздался высокий тонкий голосок.

Каллисто не испугалась, ведь уже давно почувствовала, что она рано или поздно должна появиться.

— Адель... — печально утвердила Каллисто, повернувшись к скамье, где сидел призрак, созданный ее сознанием. Как же давно она ее не видела.

Галлюцинация по имени Адель, имеющая облик слегка надменной девочки лет тринадцати, брала истоки ещё с мрачного детства Каллисто. Тогда она отчаянно нуждалась в ком-то, кому могла бы полностью доверять, с кем могла бы прийти к драгоценному взаимопониманию — и вот, пожалуйста, шизофрения безвозмездно дала ей желаемое. Вот только Адель — это не отдельная личность, появившаяся из ниоткуда, это всего-навсего бредовое воплощение собственных мыслей Каллисто, которые зачем-то обрели человеческий облик, невидимый ни для кого, кроме неё самой. Наверное, в тяжёлый жизненный период Каллисто сама подсознательно этого просила — хоть и нечто подобное припомнить было сложно, но теперь, когда она выросла и больше не нуждалась в поддержке, появление девочки говорило только об одном: скоро ее накроет сумрачная пелена и связь с рассудком будет утеряна, а это ничем хорошим никогда не заканчивалось.

Затяжная ремиссия подходит к завершению, и времени осталось катастрофически мало. Если все продолжит развиваться такими стремительными темпами, как сейчас, то Каллисто нежилец. В этой игре и с ясным умом погибнуть можно в два счета, на что тогда рассчитывать безумцу? На скорую смерть — это в лучшем случае.

— В отличие от тебя, я могу многое рассказать, — начала Адель, девочка с белокурыми волнистыми волосами, завязанными в хвостики с двух сторон. — Ты же заметила... верно? Твоя память что-то потеряла, и я знаю, что именно.

— О, нет... — Каллисто опустила взгляд в пол, ощущая невыносимое давление в голове и печальный трепет в груди. Она села на скамью и неуверенно, с дрожью спросила: — Мне... мне было, что забывать?

— Ещё как было! — Адель выглядела расстроенной, она постоянно приглаживала своё красное кружевное платье на коленях. — Но ты не совсем забыла. Некоторые воспоминания просто подавили, и они все ещё принадлежат тебе. Иначе бы я о них не знала. Ты постоянно находишь в себе эмоции и не понимаешь, откуда они появились, правда же? А вот мне не так повезло, я все помню, все!..

Фарфоровое, безжизненное лицо Адель страшным образом напоминало искусственный кукольный лик. Ее васильковые глаза смотрели в одну точку, и вскоре с них покатились слезы. Девочка не смогла сдержать рыдания, закрыв лицо ладошками.

Каллисто в ужасе смотрела на галлюцинацию — воплощение ее эмоционального состояния, олицетворение шизофрении и предвестницу тяжелого параноидального приступа. Раз она явилась, значит, все действительно плохо. Нужны таблетки, срочно! Ведь Реймонд как-то использовал транквилизатор — и он сработал, выходит, в умеренной дозе какой-нибудь нейролептик способен помочь и устранить симптомы шизофрении. Вот только сначала нужно было разобраться в словах девочки...

— Адель, объясни... — тихо попросила Каллисто, но девочка продолжила плакать, а потом внезапно подскочила с места.

— Говорю же, эмоции! — вскрикнула Адель, не сводя тревожный взгляд с Каллисто. — В них все дело!

— Я не понимаю...

— Злость, в тебе было так много злости! И, представь, есть кое-что хуже — предательство! Ты не хочешь признавать, что он тебя здесь бросил! В глубине души ты считаешь его во всем виноватым! Если бы не он, то ничего бы этого вообще не было!

— Да о чем ты?! — Каллисто не на шутку напугалась. — Он? Ты меня только путаешь!

— Это так больно... Ты же чувствуешь эту боль? — Адель приложила руки к груди, хлюпая носом. — Как ты ещё не вспомнила?! Как же ты могла забыть своего любимого Дилана, который стал причиной всего этого? Не связывалась бы с ним — была бы счастлива! Посмотри теперь, куда он тебя завел!

Дилан? Это имя казалось очень близким, оно вызвало в Каллисто так много чувств — смешанных, но вовсе не тёмных. Они были сравнимы с теплотой и спокойствием, хоть и казались такими ненадежными, такими непостоянными и мимолетными. Эти эмоции словно стремились найти баланс, пытались наконец устаканиться — и все тщетно. У них не получалось. Почему? Как ей вспомнить? Кто у неё все это отнял?!

— Ласс Шейн виноват, — ответила Адель на немой вопрос Каллисто. — И Дилан! Они обошлись с тобой, как с ненужной и дешевой вещью. Когда ты вернёшь воспоминания, тебе станет так же плохо, как и мне!

Девочка, не в силах успокоить плач, упала на колени перед Каллисто, потянулась к ней руками, обнимая ее и продолжая рыдать.

— Мне так грустно... — продолжала Адель в слезах. — Только ты начала думать, что достойна счастья, как все отняли, все разрушили! Он разрушил! Будто дьявол, сжигающий чужие души...

Каллисто впервые видела Адель такой раздавленной, слабой и беспомощной. Обычно все происходило наоборот: это Адель оставалась непоколебимой, сильной и смелой, а Каллисто расклеивалась при любом ненастье, слушала и делала то, что говорила девочка. Она, будучи плодом шизофрении, зачастую вынуждала Каллисто поступать неблагоразумно и неадекватно, толкала на совершение убийств и разного рода выходки, которые могли показаться здравыми лишь душевно больному человеку.

Так было, пока Каллисто не начала принимать специальные препараты, и ее психика не вздохнула новой жизнью. Наверное, из-за оказанного лечения в «Нервусе» с ней, как и с Адель, произошли колоссальные изменения, но, поскольку терапия больше не проводилась, все невзгоды грозились вернуться на круги своя.

— Адель, хватит. Убирайся, — сказала Каллисто, оттолкнув ее от себя. — Исчезни! Я все ещё в своём уме и не собираюсь слушать твой бред!

— Я говорю правду! Пытаюсь помочь! Не прогоняй меня! — Девочка взяла Каллисто за руку, смотря на неё горьким взглядом светлых глаз, наполненных слезами. — Ты не сможешь пережить это в одиночку!

— Ты всегда так говоришь. Я твёрдо решила, что буду всеми силами стараться излечиться, а ты только все портишь. Тебе в любом случае придётся уйти, Адель. Скоро я разыщу аптеку, найду какой-нибудь препарат и верну своё сознание в привычное русло.

— Нет! Нет, нет, нет! — заверещала девочка, разрыдавшись пуще прежнего.

— Убирайся! ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! — крикнула Каллисто, ощутив соленый вкус во рту.

Она и не заметила, как тоже начала плакать. Опять то же самое: причина пряталась где-то глубоко, рукой было не дотянуться.

Адель все-таки исчезла. Пока исчезла. Шизофрения ещё не вступила в свои права полностью, но Каллисто нужно было спешить.

Она вытерла слезы, не отрицая, что слова Адель подкосили боевой настрой, однако они не были лишены смысла. Кто-то вынудил ее забыть нечто важное, но насколько бы правда не оказалась мучительной, Каллисто все равно не собиралась сворачивать с тропы, ведущей к разгадке всех тайн. Незнание терзало, а то самое имя так и крутилось в голове. Дилан. Раз искаженное шизофренией подсознание в лице Адель было настроено против него, то по какой-то причине Каллисто винит этого человека в случившемся. Но так ли это на самом деле?

Воспоминания по-прежнему где-то в ее голове, а значит, нужно хорошенько постараться вытащить их наружу.

Как бы там ни было, сначала необходимо забрать «невидимку» и остановить шизофрению от перехода в активную фазу. Делов-то.

Сосредоточишь на насущной проблеме, Каллисто осмотрелась и подошла к высокому цветастому витражу, изображающему держащую книгу руку. Он находился позади алтаря и выглядел отличным путём отхода, способным обеспечить успешное «похищение» новой функции для часов. Отойдя немного подальше, Каллисто вынула пистолет из кобуры и направила его на окно, спуская курок.

Оглушительный выстрел, и миллионы разноцветных осколков звонко посыпались вниз, освобождая выход на улицу.

Устраивать погром в церкви, пусть и виртуальной, было как-то неловко и стыдно. Даже твёрдые атеистические взгляды Каллисто не смогли избавить ее от этого странного чувства вины, но ничего уж тут не поделать. «Невидимка» важнее всего.

У алтаря Каллисто обнаружила ещё одну полезную вещицу — сумку со странными предметами, походившими на бомбочки. Ранее она уже видела что-то подобное, но пока решила не заострять на этом внимание. Закинула сумку на плечо и прочитала указания на экране, проецирующем голограмму классического подарка, — квадратной коробки, утянутой лентой.

«Приложите часы к мигающему датчику и держите их до звукового сигнала».

Каллисто сделала все в точности, как написано, и уже приготовилась удирать. Когда часы пикнули, обстановка резко изменилась.

В зале возникло четыре полупрозрачных силуэта, за секунды материализовавшихся в высокие и тонкие фигуры с длиннющими лезвиями вместо рук. Вот они, защитники системы. Тело их было серебристым, гладким и отполированным до блеска; на лице горели красным две полоски — нечто вроде глаз, настроенных крайне недружелюбно.

Все четверо одномоментно повернули головы на Каллисто и сорвались с места.

Она, разумеется, не собиралась ждать, пока эти злобные механические твари порубят ее на кусочки. Ощущая бешеный ритм сердца, Каллисто ломанулась к окну, ловко заскочила на подоконник, скрипнув ботинками о битое стекло, и спрыгнула вниз на улицу.

Бежать, бежать и ещё раз бежать! Без оглядки.

От такой наглости защитники системы наверняка опешили, только вот Каллисто не изъявила желания даже поворачиваться в их сторону. Когда она оказалась на приличном расстоянии от церкви, то решила укрыться в многоэтажном здании и, как выяснилось позже, это оказался жилой дом с довольно люксовыми условиями.

Весь первый этаж был увешан различными вывесками, и у Каллисто появилась надежда, что с поиском аптеки проблем не возникнет. Выждав какое-то время и проверив, нет ли за ней погони, она вернулась на пустынную улицу. Тишь да спокойствие.

Каллисто посмотрела на небо, которое неустанно покрывали гнетущие облака, и поняла, что дело шло к вечеру. Как день мог пролететь так быстро?! Словно для убедительности прискорбной ситуации город внезапно оглушила зловещая сирена, пробирающая до костей. Каллисто точно не знала, с чем связан этот ужасный вой, но догадывалась, что ждать ничего хорошего не стоит.

Ее часы завибрировали и замигали. Она открыла уведомление, и мини-проектор спроецировал объемное изображение чертёнка Вокки. Впервые он лично явился к Каллисто, но ее это ни капельки не обрадовало.

— Ка-а-алисто Волс! — заверещал Вокки-информатор на высокой частоте, широко улыбаясь своими мелкими острыми зубками. — Поздравляю с приобретением навыка! Теперь другие игроки не видят тебя на карте, но навряд ли ты будешь радоваться этому долго. В общем-то, я наведался с плохими новостями: ты попала в список Инока! А раз сирена гудит, значит, он уже вышел на охоту! Как тебе не стыдно, как не стыдно? Инок расстроится, что ты не выполняешь его правила...

— Сколько у меня времени? — спросила она, обессилено вздохнув.

— Ответы на такие вопросы не входят в мою компетенцию, — ответил Вокки и пожал мелкими плечиками. — Прощай, Каллисто. Не повезло тебе, эх, не повезло.

Чертёнок исчез, а Каллисто осознала всю свою беспомощность. Какой смысл искать аптеку, если ни одному препарату не под силу защитить ее от Охотника? Может, это даже к лучшему. Она же давно решила, что самый выгодный способ умереть здесь — попасть в список Инока. Он, вероятно, расправится с ней быстро, она даже почувствовать ничего не успеет.

Каллисто открыла настройки часов, посмотрела на новую функцию невидимки, которая была активна, и с тухлым настроем скрыла полупрозрачный экран. Толку-то от ее успехов?

Она все же надеялась на чудо. Ну а вдруг Инок забудет про неё или не заметит в списке? Такое же в теории возможно, почему нет? На встречу с другим участником Каллисто не рассчитывала, да и в глубине души ей не особенно-то и хотелось с кем-то пересекаться. На неё нахлынула жуткая апатия, когда уже любая проблема казалась несущественной и бессмысленной, когда было все равно, что, в конце концов, случится или не случится. Одно радовало: сирена хотя бы перестала гудеть.

Обойдя все магазинчики, Каллисто так и не нашла аптеку, зато удачно наткнулась на супермаркет. Что ж, если и умирать, то точно не на голодный желудок.

Из холодильника она забрала один готовый сэндвич и открыла его сразу же. Проходя мимо полок с многочисленными сластями, Каллисто не смогла удержаться, чтобы не урвать плиточку шоколада с жидкой карамелью внутри.

Быстро уничтожив бутерброд с курицей, Каллисто взялась за десерт. Как раз в это мгновение из-за высоких полок вышел некто, явно не ожидавший увидеть впавшую в отчаяние девушку, уплетающую шоколад за обе щеки.

Каллисто даже не сразу заметила игрока, побеспокоившего ее одиночество. Она медленно повернулась в его сторону, обомлев от страха. Главное — без паники. Раз он ее ещё не убил, то есть шанс повернуть ситуацию в свою пользу.

Худощавый мужчина со шрамами на лице равнодушно осмотрел Каллисто, не поднимая своего оружия.

Постойте-ка, она его уже видела раньше. Это же Джозеф Кольт — третий в золотом списке, тот, за чьё убийство дают награду в виде дополнительной жизни.

— П-простите, но не могли бы вы меня не убивать, — едва выдавила из себя Каллисто глупую фразу.

Джозеф повернулся к полке, заваленной крекерами, и с безразличием спросил:

— И что, эта просьба часто тебя спасала?

Каллисто безмолвно смотрела на него, не зная, стоит ли вообще ему отвечать. Ничуть не смутившись, Джозеф забрал небольшую пачку крекеров и молча пошёл к холодильникам с напитками. Ему, похоже, было абсолютно плевать на Каллисто и на ее слова, что в этой игре причислялось к самому настоящему раритету.

Разве это не шанс, посланный самой судьбой? Конечно, без толку рассчитывать, что у Каллисто запросто получится расправиться с Джозефом Кольтом — профессиональным убийцей, который смело вошёл в топ самых опасных игроков. Если верить тому, что рассказывал о нем Инок, когда оглашал список «избранных» участников, то какой-то нахальной девчонке можно даже не мечтать о возможности его победить. Вот только Каллисто терять было совершенно нечего, и она, переполненная не то что бы решимостью, но, как минимум, храбростью, собиралась рискнуть.

Каллисто аккуратно прошлась вперёд и выглянула из-за полок, наблюдая, как Джозеф Кольт достаёт бутылку газировки, складывает ее в свой рюкзак и не спеша закрывает крышку холодильника.

Этот мужчина выглядел так умиротворённо, как обычный человек, забежавший в магазин купить продукты. Впрочем, внешность Джозефа, конечно, немного выдавала то, что жизнь он проживал яркую, с приключениями и опасностями — об этом говорили два шрама, иссекающих его лицо. А так, долговязый, с всклокоченными тёмными волосами, чуть ли не касающихся плеч, с татуировками, набитыми даже на кистях рук, Джозеф больше напоминал заядлого фаната рок-музыки, чем преступника.

Когда Джозеф закончил сбор провизии, он направился к выходу, просто феноменальным образом игнорируя Каллисто. По отношению к ней он поступил милосердно, и навряд ли ожидал, что у неё хватит как духа, так и подлости напасть на него со спины.

Неуверенно обхватив рукоять пистолета, Каллисто вышла из-за стеллажа с товарами для «уютного дома», что весьма иронично, и посмотрела вслед беззаботно идущему к раздвижным дверям Джозефу, собирающемуся покинуть магазин.

Оружие она ещё не подняла, но Джозеф Кольт, заметив движение в отражении стеклянных дверей, остановился и неодобрительно покачал головой.

Он не успел ничего предпринять, как раздался взрыв, и не особенно надежная конструкция из пластмассовых полок с принадлежностями для ванны, пошатнулась и свалилась прямо на Джозефа. Ещё немного и он бы успел отпрянуть, но стеллаж, разломавшись на части, упал ему на ноги.

Да, Каллисто вспомнила о найденных бомбах и умудрилась состряпать какой-никакой план, в чем, в принципе, у неё не возникло затруднений — вышло просто, хоть и действенно.

В сумке бомбочек оказалось всего четыре: две с гравировкой в виде песочных часов — это таймер, судя по инструкции, прилагающейся к столь нетривиальному презенту; и две с изображением круга и точки посреди него — это означало самоактивацию при любом движении, входящем в диапазон бомбы.

Сейчас Каллисто воспользовалась снарядом с таймером и была рада тому, что эти замечательные боеприпасы попались ей под руку. Удачно. Крайне удачно!

Пару раз кашлянув, Джозеф Кольт напряжённо сбросил с себя ошмётки полок и парочку махровых полотенец, а Каллисто подошла ближе, направив на него пистолет.

И тут возникла внезапная вспышка света. Глаза Каллисто больно резануло, словно тысяча осколков мгновенно оказалась у неё под веками.

Зрение не сразу восстановилось. Сначала Каллисто видела перед собой только полотно из летающих светлых шариков, и лишь спустя какое-то время она смогла увидеть замыленный силуэт Джозефа, уже поднявшегося на ноги. В руках он держал тонкий клинок.

Каллисто, испугавшись того, что она и впрямь ослепла, нервозно терла глаза и до сих пор не могла ничего толком разглядеть — рябь все не сходила, не позволяя воспользоваться одним из самых значимых человеческих чувств, — зрением.

— У меня тоже есть пара-тройка примочек, — сказал Кольт с лицом невозмутимым и немного утомленным — происходящее явно удовольствия ему не доставляло. — Да уж... зря ты затеяла это, девчушка.

Едва договорив, он сделал выверенный, мастерски точный бросок ножа.

Клинок четко, без помех летел Каллисто в голову и совершенно быстро и неумолимо собирался отправить ее в царство теней навечно.

В самый неожиданный момент нож нашёл препятствие. И весьма значительное.

Возникнув из пустоты, клинок поймал Охотник Инок, непринужденно зажав лезвие между большим и средним пальцами.

— О, Джозеф, здравствуй, — поздоровался он. — Кажется, наши вкусы совпадают! Но вынужден тебя огорчить: если я приметил кого-то в своём списке, то обязательно заберу его жизнь лично. Тебе же лучше не вмешиваться в мои скромные радости.

Инок швырнул нож на пол, и он проскользил по гладкой поверхности прямо к ногам Джозефа.

— Базара нет, — согласился Кольт и забрал свой клинок, сразу же направляясь к выходу.

Пока происходил их краткий диалог, взор Каллисто немного прояснился, но она по-прежнему видела недостаточно хорошо. Кибер-голос Инока, прозвучавший совсем рядом, до смерти ее напугал — зуб на зуб не попадал, лодыжки изменнически затряслись от ужаса, а в желудок словно кто-то бросил тяжелый камень.

Инстинкт выживания надоумил Каллисто к побегу, что она и попыталась сделать. Безуспешно. Инок появился прямо перед ней, после чего Каллисто поняла: нет смысла. Правила игры не позволят никому ускользнуть от Охотника, это было очевидно.

Упадок духа не заставил себя ждать. Еще бы, он никогда не опаздывает.

Зеленые глаза Каллисто омрачились унынием и сожалением, когда она почувствовала, как безысходность крепко окутывает своими ледяными, костлявыми и отвратительными объятиями. Как несправедливо! Тошно и грустно! Существование Каллисто было похожим на многолетний кошмар, на затяжную пытку, длиною в десять лет, если не больше. Она и не жила толком — и уже, надо полагать, не поживёт. Никто не давал ей такого права.

Охотник Инок шагнул вперёд, склонив к Каллисто лишённую лика голову, и без всякой интонации произнёс металлическим голосом:

— Скоро твой страх уйдёт. Насовсем.