Холод. Снег кружил надо мной, падая из темноты. Хлопьями засыпал немеющее тело, таял на ресницах, смешивался с клубами пара, когда замедляющееся дыхание покидало грудь. Веки мои тяжелели. А вокруг стояла тишина. Мертвая, обволакивающая, убаюкивающая в своих белых объятиях.

- Крис, - вмешались в совершенство забвения отголоски криков.

Издав скрипучее «кар», ворона распахнула крылья и взмыла ввысь, оттолкнувшись от низкой ограды.

- Крис! Кристина!

Это был он. Галлюцинация хмельного сознания, бред остывающей плоти. Его не могло здесь быть. Не могло...

***

- Нет! – вопила я, прыгая обезумевшим взглядом по предметам, черным, искореженным беспощадным огнем.

- Крис! – в помещение, еще недавно служившее домом, изуродованное, вбежал Аркадий и принялся поднимать меня с колен.

- Уведите ее, - попросил пожарный.

Арк прижал мой содрогающийся стан к груди и погладил по волосам, утешая.

- Крис, пойдем, - он начал тянуть к выходу. – Здесь опасно находиться.

Сделав пару шагов, я оттолкнула мужчину и понеслась в спальню под возмущения пожарных. Распахнула дымящийся шкаф и из недр паленого тряпья достала альбом. На обложке зияли жженые круги. Раскрыла и увидела фотографию. Мама.

- Кристина, - Аркадий остановился в проходе, преграждая путь сотрудникам в форме.

Всучив ему альбом, я ринулась к плинтусу и вырвала его ногтями, ломая их, ощущая, как в подушечки вонзаются занозы.

- Крис, - охнул Тигр, - что ты...

Завидев в моих руках деньги, он все понял. Сунул альбом под куртку и подхватил меня на руки. После чего вынес из квартиры и понес в свой автомобиль, где надо мною запорхала тетя Фрося, причитающая в голос. Ее завывания эхом отдавали в сердце, пропускающем удары.

- Это твоя вина! - прогорланили откуда-то сбоку, я узнала Алевтину Семеновну, вторую соседку по лестничной клетке. – Вся семейка чокнутая! Да чтоб вы все подохли, твари!

- Слышь ты! – вступилась тетушка, пока я качалась из стороны в сторону, начиная впадать в транс. – Побачь мене утута! У дивчины беда, а ты орешь! Твое-то хата стоить, дыму тока схватыв...

- Крис, - Арк обхватил мои плечи, перепалка двух женщин не стихала. – Давай я отвезу тебя к себе? А потом решим, что делать дальше. Крис, не молчи...

Но я молчала. Даже когда очутилась в отделении полиции, где меня расспрашивали об инциденте. Аркадий ждал в квартале, отказавшись проходить свидетелем. Я же смотрела в одну точку, сжимая альбом до хруста суставов, и не заметила, как стены кабинета сменились на квартиру друга детства.

- Кристина, - позвал Арк и сел рядом со мной, лежащей на кровати с альбомом в обнимку. – Может, поешь? – соленые ручьи текли на подушку, не переставая. – Утром я куплю что-нибудь из вещей. И подумаем, как быть дальше, - он встал и укрыл меня одеялом. – Извини, Крис.

Мужчина погасил свет и ушел, прикрыв дверь. Я смотрела в окно, не моргая. До тех пор, пока веки под наплывом изнеможения не начали закрываться сами. Последнее, что увидела – снег, мелким пухом срывающийся с небес.

Я не знаю, сколько проспала, во сне снова и снова переживая кошмар. Кошмар наяву, где я бежала без оглядки от языков пламени, окружающих со всех сторон. Слышала голос Александра, смех Лолиты. Падала на землю и кричала, но никто не слышал. Рухнула в пустоту, чтобы с вскриком сесть на кровати в спальне, наполненной сумеречным полумраком. Свесила ноги на коврик, провела по лицу, избавляясь от капель холодного пота. Осмотрелась и увидела стопку одежды на стуле. Рядом с ножками стояли ботинки, а на прикроватной тумбочке валялась записка. Едва взяв ее непослушными пальцами, я постаралась осмыслить написанное. «Пришлось уехать ненадолго. Чувствуй себя как дома. Еда в холодильнике. Крис, поешь. Приеду – проверю. Арк». Перечитав кривые строчки несколько раз, я отправилась на поиски туалета. Вернулась в спальню и натянула вещи: утепленные джинсы и свитер. Когда ступни обхватили ботинки, в голову пришла идея. Безумная. Такая могла посетить лишь воспаленный мозг. Мозг человека, который потерял все. Все, что было за душой. Остался лишь альбом, память о матери и дедушке. Немного денег, отложенных для жизни и погашения долга.

Я открыла замок. Тот самый, что в прошлый раз не поддался. В кармане куртки валялся смартфон, до того поставленный на зарядку Аркадием. Выключенный. Я не стала его оживлять. Захлопнула дверь и спустилась по лестнице вниз. Влилась в безумие города, на фоне которого все проблемы становились незначительными. Лишь пылью. Лишь снегом, мешавшимся с грязью под тысячами шин и миллионами ног. Мои ноги привели меня в бар, наполненный сигаретным дымом и тяжелой музыкой. Положив на стойку несколько купюр, я получила лекарство, залечивающее раны, возводящее трудности в абсолют, ломающее судьбы, тянущее на дно. По конечностям разлилось тепло, мысли спутались, превращаясь в месиво, гонящее прочь из пылающего красным неоном заведения. Снежные хлопья, подхватываемые ветром, кружащие в танце с потоками ледяного воздуха, били по лицу, превращались в воду, что стекала за шиворот. Застревали в волосах. Облепляли пакет, несомый замерзшими пальцами.

- Девушка, - обратился какой-то парень, когда я сидела в вагоне метро, обнимая купленную бутылку. – А можно с вами познакомиться?

Мой взгляд сказал ему все. Все, что разрывало душу в клочья. Заставив отсесть и вернуться к своему другу, зашептать что-то на ухо. Буравя их взором, я натянула капюшон. И вышла на конечной, чтобы поплестись по окрашенным желтым цветом улицам. Мимо переливающихся разноцветными огнями витрин, поздравительных надписей и скидок. Мимо наряженных искусственных елок. Целующихся парочек и бутафорских подарков, запакованных в шуршащую обертку, надежно спрятанную за стеклом. Рядом с оленями в гирляндах, снеговиками и венками с маленькими колокольчиками. Венками, что вешают на двери счастливые семьи, обсуждающие планы на праздники и приглашающие близких друзей. Засмотревшись на такой венок, я вынула из пакета зеленый сосуд и вскрыла, чтобы отхлебнуть прямо из горла.

Мне некуда было его повесить. Некуда.

Вскоре высотные дома сменились ветхими постройками. Ботинки тонули в сугробах, но я продолжала идти, пробираться к витиеватым воротам. К городу покоя, что соседствовал с бурным течением бытия. Никто не мог остановить. Развернуть и отправить прочь с тропинки, что тянулась между холмами, скрывающими окутанные тьмой памятниками. Между статуями и низкими оградами. Потерявшись в пространстве и чуть не потревожив покой некогда усопшего гражданина, я нащупала в кармане смартфон и включила. Загорелась вспышка, осветила ели, одетые в белоснежные шубы. Потоптавшись на месте и опустошив половину содержимого бутылки, я наметила дальнейший путь, что вывел к двум родным людям. Покинувшим меня.

- Мама, - прохрипела и, встав на колени, начала раскидывать снег, чтобы открыть портрет улыбающейся женщины. – Мамочка.

Из глаз вновь брызнули слезы. Экран телефона замигал, уведомляя о входящем вызове. Бросив его на крупу, я взялась за дедушку. Кожа горела огнем. Закончив, села между могилами и нащупала вино.

- Твое любимое, мама, - запрокинула голову, сладкая жидкость полилась в горло. – Мам... Мам, - рукавом протерла мокрое лицо. – Мне так плохо, мам. Что мне делать? Дедуль... Дедуль, как быть? Ты же все знаешь. Ты всегда все знаешь. Так скажи мне... Я, - язык отказывался слушаться, слова смешивались с трелью, смартфон надрывался. – Я больше так не могу. Где мой брат? Где он, мам?! Почему он так поступил? Зачем?! Зачем?!!

Мой крик разнесся по простору, зазвенел, взрывая кислород, поднимая ввысь испуганных воронов, сливался с хлопками крыльев и музыкой, выдаваемой булькающим динамиком. Сделав еще глоток, я легла на спину. Тело колотило. Мышцы судорожно сжимались.

- Мам...забери меня к себе, - выдохи толчками покидали легкие. – Меня же все равно убьют...Мама... Мамочка. Мне все равно не жить. Они меня достанут, - рука потянулась к надоевшему телефону. – Они меня найдут...

Свет экрана ударил по зрению. Зрачки зацепились за черные символы. Борис.

- Ал-ло...

- Господи, Крис! – я отодвинула устройство от уха. – Кристина, Боже, где ты?! Мы места себе не находим. Я был утром в твоей квартире. Крис, что случилось? С тобой все в порядке? Я с шефом. Мы очень переживаем, - послышался шум. – Крис...

Я вздрогнула, когда его бас наполнил слуховой канал. Посмотрела на расплывчатые черты надгробья и часто задышала.

- Кристина, где ты конкретно? – тон его был требовательным, натянутым сродни канату. – Отвечай немедленно, - под черепной коробкой начался водоворот, я хватала ртом воздух. – Кристина!

Смартфон выпал и утопился в снегу. Тьма накрыла.

- Крис, - его глухая речь изменилась, я различила страх. – Что ты делаешь на кладбище?

Махнула, отшвыривая кусок пластика. Села и свалилась обратно. Свернулась комочком, таращась в пустоту. Веки мои тяжелели. А вокруг стояла тишина. Мертвая, обволакивающая, убаюкивающая в своих белых объятиях.

- Крис, - вмешались в совершенство забвения отголоски криков.

Издав скрипучее «кар», ворона распахнула крылья и взмыла, оттолкнувшись от низкой ограды.

- Крис! Кристина!

Галлюцинация хмельного сознания, бред остывающей плоти. Его не могло здесь быть. Он не мог появиться так быстро. Луч света заставил сощуриться. Чьи-то горячие руки обхватили тело, дернули вверх.

- Борис!

- Вы нашил ее, шеф?! – отозвались в отдалении.

- Быстро в машину! Нам нужно в больницу. Бегом!

- Не хочу, - шепнула продрогшими губами и пошевелилась.

Ответом мне был рык. Нос уткнулся в мужскую ключицу. Ноздри наполнились запахом. Его запахом.

- Александр, - я икнула и обхватила его шею, затратив на то практически все остатки сил. – Александр.

- Да, дорогая. Борис, открой.

- Сейчас, шеф. Мать честная...

Тепло. Будто обернули в нагретый плед. Усадили на сидение и отпустили. Расстегнули молнию куртки. С трудом приоткрыв глаза, увидела Александра, срывающего с себя пальто. Автомобиль резко развернулся.

- Что вы делаете? – натужно выдавила из себя.

Он промолчал. Усадил меня к себе на колени, укутал своей верхней одеждой и прижался настолько, насколько возможно. Палящие ладони скользнули под свитер, растирали.

- Черт, - просипели мне в волосы, пальцы впились в лопатки, его передернуло. – Еще раз. Только попробуй, - овеял тяжелый выдох. – Только попробуй....когда-нибудь...

Не ведая, что творю, я повернула голову и лизнула мочку его уха. Шеф отпрянул и воззрился на меня как на ополоумевшую.

- Вы так приятно пахнете, - начинал душить смех, мелкие вибрации плоти усиливались, опустила нос на его шею и вдохнула. – Так приятно.

- Кристина, - адамово яблоко пришло в движение, - ты пила?

Я честно собиралась сказать «да», но вырвалась усмешка, нервные окончания начали колоть сотни игл. Поежилась, выгнула спину, тем самым прижавшись еще плотнее к вытянутому стану. Будто ватные предплечья легли на крепкие плечи. Ноги скрутила боль, но алкоголь не давал прочувствовать все в полной мере. Он затуманивал разум. Отодвигал барьеры. Даже в состоянии на грани вскрывал замки, активизированный внезапной сменой температуры.

- Кристина, - Александр мягко расцепил мои руки и отстранился от губ, покрывающих его яремную вену ленивыми поцелуями. – Ты не в себе.

Я протестующе застонала. Последняя искра светлого начала растворилась, как только мои зубы прикусили его кожу.

- Крис, - мужчина порывисто выдохнул. – Детка.

- Шеф? – позвал Борис, заметила растерянность. – У вас там все в порядке?

- Подними перегородку, - пробасил Тихомиров. – Живо.

Раздалось знакомое гудение.

- Кристина, - его ладони легли на талию, язык мой зализал раздраженное место. – Не стоит. Не так.

Уронила пару поцелуев на линию напряженной челюсти. Александр задышал чаще. Мир начал тихонько кружиться, окончательно отключая рассудок.

- Поцелуй меня, - удушливый смех перемешался со слезами. – Поцелуй.

Рывком я оказалась лежащей на его согнутом локте. Александр нависал надо мной. Одна рука поддерживала мой затылок. Серые очи лихорадочно рассматривали мои черты. Длинные пальцы другой провели по щеке, ключицам, пропорхнули по животу.

- Лежи спокойно, - приказал он. – Сейчас приедем, и тебе окажут помощь. А потом, - рот мужчины коснулся моего, я подалась вперед, но Александр отпрянул, - я выполню твою просьбу. Даже если ты передумаешь. Даже если снова будешь делать вид, что я тебе не интересен, - пылающие спектром эмоций глаза уставились в мои, полузакрытые, готовые захлопнуться в любую секунду. – Ты даже представить не сможешь, что я с тобой сделаю, когда все придет в норму, - я охнула от прикосновения к обнаженной коже верхушки груди. – А сейчас отдыхай, моя дорогая. Ты уже достаточно меня раздразнила.

Александр прижался своим лбом к моему. Веки мои сомкнулись. Стоило тому произойти, как сон взял верх. Густой и необыкновенно теплый. Пустой.