До Нового Года оставался час. Поставив на стол нарезку из куриного рулета, я осмотрела остальные блюда: рыбу в овощном соусе, голубцы, салат, заправленный нежирной сметаной, фрукты в вазе. Все это мы приготовили вместе с Викой, которая решила устроить праздник для брата, во что бы то ни стало. Она же и ходила в магазин. Мне выбираться из дома Александр категорически запретил.

- Симпатично, - сказала Виктория, обогнув елку. – Чья идея?

- Саши, - я поправила салфетки с изображением снежинок.

- Да? – женщина была изумлена. - Интересно. Венок на двери тоже?

Я кивнула. Как раз перед тем, как в комнату вошел Александр, выбритый, в свежей атласной рубашке и брюках, влажные волосы были зачесаны назад. По нутру незамедлительно расползлась истома. Она усилилась в сто крат, когда он подошел вплотную.

- Чудесно выглядишь, - мужчина подарил короткий поцелуй.

Выглядела я обычно. Может, все еще непривычно для себя, но в сравнении с его сестрой блекло. Юбка в складочку ниже колен и водолазка, заправленная под широкий пояс. Кудри покоились в беспорядке, на ресницах лежала тушь, по настоянию гостьи.

- Так, - Виктория включила телевизор, на экране появился эстрадный певец, звезда прошедших десятилетий, голосящий песню, которую многие знали наизусть. – Предлагаю выпить. Девочкам шампанского. Мальчику натурального и вкусного сока. Да, любовь моя?

- Да, - Александр взялся за зеленную бутылку.

Вскоре в двух бокалах запенилась золотистая жидкость с пузырьками газа. Третий окрасился в красный.

- За уходящий, - Вика приподняла свою тару. – Пусть он заберет все плохое и оставит только приятные воспоминания.

Зазвенел хрусталь. Сделав глоток, я посмотрела на Сашу. Он притянул меня к себе и пригубил, перевел взгляд на елку, в черты его закралась печаль.

Виктория начала танцевать. Виляя будрами, она покинула помещение, чтобы вскоре вернуться с двумя свертками и положить их под елку.

- Вам, голубки, от Мороза Ивановича, - мы с Александром переглянулись. – Да, я молодец, я знаю, что шикарна. Спасибо.

Женщина сделала реверанс, допила шампанское, отставила бокал и подошла ко мне, чтобы вытянуть из мужских объятий.

- Не будьте такими кислыми! Танцуем, веселимся. Я, наконец-то, без детей. Виктория Елисеевна хочет отдохнуть!

- Кстати, - Саша стащил кусочек рулета, не заботясь о столовых приборах, - с кем остались Марта и Паша? Неужели с Антоном?

- А с кем еще? – Виктория покрутилась, потрясла мои руки, я нехотя задвигалась, ощущая скованность в присутствии Тихомирова. – Пусть хоть один раз почувствует себя в моей шкуре. Нарежет салатики, соберет игрушки по комнатам под крики «папа, Паша снова дергает Ульку за хвост» или «папа, я покакал».

Александр искренне засмеялся, всем видом выражая сочувствие по отношению к мужу сестры. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, освобождаясь от зажатости. Ретро сменилось танцевальной композицией.

- О, детка, да ты горячая штучка! – гостья вошла во вкус. – Жги, Крис!

Мы подстраивались друг под друга. Вытащив на поверхность почти все, чему меня научили, я начала ощущать жар и игривость, пробирающую до костей. Скоропостижно меня развернули. Не удержав равновесие, впечаталась в торс хозяина дома. Кожа зашлась пятнами от его взора, затуманенного, пряного. Обхватив мою талию, мужчина присоединился.

- Сашка! – Вика пришла в ликование. – Совсем другое дело!

Да, мы танцевали с ним прежде. Много раз, на репетициях, в школе. Но так никогда.

- Однажды ты будешь это делать только для меня, - услышала я бас над ухом. – Только для меня, дорогая.

- Собственник, - подразнила родственница, похоже, у нее был очень чуткий слух. – Еще с детства. Я помню, как ты не захотел делиться со мной конфетами. Я все помню.

- Конфеты дали мне, - Александр состроил гримасу, его ладони блуждали по моей фигуре.

- На нас двоих, - Виктория погрозила пальцем. – Но ты сделал вид, что не расслышал.

- Их дали мне. Все остальное лишняя информация.

- Ах, вот как?! – прекратив танцевать, Вика преодолела расстояние до брата и принялась мстить, я отскочила.

- Перестань, - выдавил Александр вместе с хохотом, стараясь увернуться от щекотки.

Он согнулся. Вика наступала. Навалилась на его спину.

- Будешь знать, как обижать старшую сестру, мелочь!

Когда все прекратилось, Саша держался за живот, продолжая смеяться. Вика победоносно тряхнула гривой и сама подлила себе шампанского. А я... Я открестилась от образов прошлого, настырно лезущих в голову.

- Скучал по мне? – женщина опустошила бокал залпом.

Вместо ответа, Александр подошел и заключил ее в кольцо своих рук.

- Не пугай меня так больше, - уловила я тихое. – Пожалуйста, Саша.

Она отстранилась. Вытерла мокрые следы под глазами и хитро прищурилась.

- Минутка слабости прошла. Я есть хочу! Садимся! – плюхнувшись на стул, гостья потерла ладони в предвкушении.

Беседа заструилась рекой. Благодаря Виктории, болтающей о семье, детях, проблемах на работе и бытовых мелочах. Саша слушал ее внимательно. С каждой минутой становясь все угрюмее. К еде он так и не притронулся.

- Поешь, - я сама положила на его тарелку салат.

Мужчина потер виски. Отпил сока. Поерзал.

- Знаешь, - родственница отложила вилку, - раскрой свой подарок сейчас. Я настаиваю.

Тихомиров не сдвинулся с места. До Нового Года осталось совсем немного. На экране появился действующий Император, окруженный семьей. Он заговорил. Виктория устремилась к елке, чтобы после всучить сверток брату.

- Открывай, - требовательно проговорила она.

Сглотнув, Саша разорвал полосатую блестящую бумагу. Она скрывала письмо в конверте без надписей. Вскрыв прямоугольник, мужчина вчитался в написанное. Лицо его приобрело ошеломленность.

- Все кончилось, - первый бой часов на главной башне. – Слышишь, - Вика обхватила подбородок брата и вынудила его взглянуть на нее. – Все закончилось. Все уже в прошлом. А мы живем дальше.

Пятый бой. Александр скомкал лист.

Седьмой. Его зрачки метнулись ко мне.

Десятый. Мужчина подорвался с места.

Двенадцатый. Наши губы встретились.

***

Меня снедало любопытство. Стоя в холле, облаченная в теплую одежду и шапку, я ждала появление Тихомировых, уговоривших на авантюру, которую я не особо одобряла.

Каток. Я никогда не каталась на коньках. Но недовольной была не поэтому, а из-за Александра, которому впору было отдыхать, а не гулять в толпе на морозе.

- А вот и мы! – объявила Виктория, спускаясь с лестницы в комбинезоне.

Саша не отставал, сжимая темную зеленую куртку с меховым капюшоном. Обычно он предпочитал надевать пальто, но повышенное внимание к его персоне нам было ни к чему.

- Ты готова, детка? – спросила у меня Вика и взялась за свои ботинки. – Попка будет мокрая.

- Не будет, - Александр застегнул молнию куртки и натянул обычную шапку, дабы не выделяться на фоне всеобщего веселья. – Со мной не будет.

- Ох, - его сестра скептически скривилась. – Ну-ну.

Мы покинули дом. Мужчина не отпускал меня ни на шаг на всем пути, прижимая к вытянутому стану. Дойдя до площади, мы увидели многочисленный люд, высыпавшийся на свежий воздух. В центре высилась елка со звездой на верхушке. От нее к столбам тянулись ленты огней. Горожане разбились по группам. Вокруг витали разговоры, смех и вкусные запахи конфет. Дети резвились со снегом. Осаждали палатки с выпечкой и попкорном. Жевали сахарную вату и катились с родителями по льду.

- Какой у тебя размер? – поинтересовалась Виктория, ускоряя шаг.

- Тридцать восьмой, - ответил за меня Александр.

Женщина сорвалась на бег, к работнику, выдающему коньки. Саша наоборот замедлил ход.

- Моей девочке нравится сахарная вата? – услышала я прежде, чем его рука дразнящее погладила мою ягодицу. – Сто лет ее не ел.

- Эй, ребята! – замахала Виктория. – Хватит копаться!

- Нравится, - все же проговорила я, Саша улыбнулся и подмигнул.

Вскоре я начала жалеть, что согласилась на прогулку с подобным исходом. Хватаясь за Александра, я старалась не свалиться с лезвий. Виктория нарезала круги, легко и непринужденно.

- Крис, - мужчина не давал распластаться на льду. – Одна, вторая. Отталкивайся. У тебя получится.

Я сомневалась. Ноги разъезжались в стороны. По чертам Саши поползла ухмылка.

- Не издевайся, - я насупилась.

- Забыл свой первый раз? – сестра Тихомирова проскользила мимо. – Он молочный зуб выбил. Весь каток слышал завывания.

- Мне было пять лет, - резонно отозвался шеф. – И кое-кто любил толкаться.

- Не понимаю, о чем ты, - Вика устремилась подальше.

Повозившись со мной еще какое-то время, Александр оставил меня около бортика, я повисла на нем. Гостья остановилась рядом и проследила за удаляющимся братом, владеющим навыком не хуже ее.

- Ничего не хочешь спросить? – молвила Виктория негромко. – Вижу, что хочешь.

- Что было в том письме? – воспользовалась я возможностью, отмечая, что от уголков ее глаз расходились такие же морщинки, как и у Саши.

- Он тебе рассказал? – не спешила женщина признаваться. – Почему не празднует. Про наших родителей.

Я кивнула. Пошатнулась и чудом не очутилась на заднице.

- Он умер, - Вика подышала на замерзшие руки. – Наш отец. Хотя для него подходят иные определения. Называться отцом он не был достоин никогда. После того, что он сделал с Сашей, - она оскалилась. – Стоило напиться, как под раздачу попадали все, а Саша больше, потому что пытался защитить меня и маму. Сам подставлялся, только бы отец нас не трогал, - женщина разглядела брата в толпе, он возвращался обратно. – Ладно. Не будем ворошить прошлое. Все закончилось. Надеюсь, Саше станет легче жить, зная, что этот подонок уже в земле.

- Готова ко второму раунду? – мужчина подхватил меня под руки и начал отодвигать от спасительной опоры. – Крис, давай. У тебя все получится. Отпусти бортик.

Нехотя я разжала пальцы. И практически сразу ощутила холод пятой точкой, приводя в веселье Тихомировых.

***

Кажется, ему действительно стало легче. Во всяком случае, я больше не замечала грусти или пространственного взора. Наоборот, Александр радовался приезду сестры, различным мелочам, мне, отдающей всю себя ему. Вместе с сердцем, что я отчетливо поняла, любуясь на него спящего.

В ту ночь, с третьего на четвертое, я проснулась от кошмара. В нем я сгорала заживо вместе со своей квартирой.

Саша находился рядом, подсунув под подушку руку. Линии мужественного лика были расслаблены. Он больше походил на мальчишку. Убрав с его лба прядку, я выбралась из постели, спустилась на кухню и заварила чаю, чтобы затем принести альбом. Желание заглянуть в него было невыносимым.

Виктория улетела обратно пять часов назад. Сразу после ужина у Таисии, куда пригласили и меня. Я старалась не выделяться. Лишний раз не трогать Александра, болтающего с ревнивой дочерью. Она была рада лицезреть тетю, и абсолютно не рада меня. Впрочем, я начинала привыкать. В том числе и к изучающим глазам Таисии, составляющей мне компанию. В основном мы сохраняли безмолвие, пока оставшаяся троица была занята настольной игрой, а Клавдия наслаждалась музыкой. Я так и не выяснила, была ли она в курсе, кем я теперь приходилась ее бывшему зятю. Если и была, то ни на грамм не выказала заинтересованности.

Альбом раскрылся на середине. С одной из фотографий на меня взирала кудрявая девчонка в шортах. Коленки ободраны.

- Ты мне нравишься, - зазвучали в сознании слова Виктории, сказанные напоследок. – Позаботься о моем брате. Он, может, и сильный, независимый мужчина, но, - она обняла меня, - я-то его знаю. Ему нужны заботливые руки и поддержка. Поверь, он сделает тебя счастливой. Отплати тем же. И не беспокойся о Лолите. Я вправлю ей мозги. Не сразу, но постараюсь.

Перевернула страницу. Дедушка читал газету на кухне, из трубки поднимался дымок, а сзади брат стоял в углу, наказанный и надувшийся. Внутри кольнуло и снова, когда со следующей фотографии на меня посмотрела мама, обнимающая Григория. Она была в рабочей форме, с букетом, что мы подарили ей в честь праздника. Запечатлела момент я. Ее последний день рождения.

Утро наступило неприметно. Дойдя до конца альбома, я не заметила, как сзади скрипнула половица.

- Таки доброе утро, - встрепенувшись, я обернулась и увидела Леонида, держащего большой пакет. – Кухоньку дяди Лени не спалили?

Я поплотнее закуталась в халат, осознавая, что он видел и что мог подумать.

- Таки угомоните извилины, - добродушно сказал дворецкий и направился к холодильнику, попутно бросив на тумбу стопку писем, пролежавшую в холле все выходные. – Какая прелесть! Виктория Елисеевна приезжала? Сразу видно. Вареница привезла. Такое только у них найти можно.

Я захлопнула альбом и покосилась на настенные часы. Половина восьмого. Пора было привести себя в порядок и...

И что? Кем я теперь была? По закону работницей Цветочного Барона. На самом же деле... Я не знала.

- Таки как ты, голубушка? – выдернул из раздумий Леонид, разбросав содержимое пакета по полкам. – Я слышал, что дом твой погорел. Виновных не нашли?

- И не найдут, - я допила остатки холодного чая. – Их и искать не будут, если на то пошло. Добро пожаловать в Блудливую Пташку.

- Таки скверно! – мужчина принялся рассматривать письма, рекламные буклеты и листы. – Ничего-ничего. Хозяин со всем разберется. В обиду не даст, - он лукаво стрельнул очами.

- Вам Нина рассказала? – мне стало неудобно. – Послушайте, я...

- Таки слей воду, - перебил Леонид. – У дяди Лени дело маленькое. Хозяин скажет – я делаю. Хозяин скажет обед – будет обед. А таки скажет – любить и почитать Кристину, отвечу, что сделано и пойду готовить обед. Намек ясен, голубушка? – кустистые брови сошлись на переносице. - А это еще что?

От непрошеного спазма в гортани отвлекло недоумение дворецкого, крутящего желтый конверт без марок, печатей. Только с одной надписью, нацарапанной мажущими чернилами.

- Где спит кролик Филипп? – прочитал мужчина и, оторвав верх квадрата, вытащил содержимое.

И я обомлела.