Эта ночь казалась бесконечной. С завидной периодичностью я то проваливалась в сон, то просыпалась, постоянно находясь в каком-то пограничном состоянии тревожной дремоты. Тысячи вопросов крутились в голове и не давали спокойно уснуть. Что взять с собой в тайгу — максимально полезное, но легкое, чтобы можно было унести с собой? Где это взять, в каком количестве? Сбежать отсюда хотелось больше всего на свете. Но мало просто избежать смерти на прииске, надо еще умудриться выжить в тайге. Каков наш план, да и есть ли он вообще? Сможем ли мы покинуть здание или останемся лежать на этой чужой, распаханной вдоль и поперек земле с пулями в головах? Как в полной темноте найти путь от щитовой к выходу и умудриться не нарваться на озверевших охранников? Но, даже не имея ни одного ответа на эти вопросы, я все равно твердо верила в успех побега и готовилась к нему. И главным сейчас было придумать постоянную систему связи с Чимином, ведь никто не позволит мне часто находиться в тюремном корпусе без веских на то причин. А когда вернется «руководство», будь оно неладно, путь туда и вовсе будет заказан.      

 Логичнее всего было бежать сейчас, когда  Чонгука и Тэхена нет на прииске. Но, с другой стороны, нет их, а значит нет и вертолета, о котором Чимин, похоже, серьезно задумался. Да и не готовы мы. Сможет ли Бэкхен управлять вертолетом? Да элементарный вопрос — поместимся ли мы все туда? Стоило лишь задуматься о чем-то одном, как вопросы двоились, троились, множились неустанно и совершенно хаотично. Может, мы будем прорываться к железной дороге, которая не понятно вообще куда ведет. Или наша цель — бескрайняя тайга? Бессильно застонав, закрываю голову подушкой — количество тревожащих вопросов растет в геометрической прогрессии, а вот ответов не прибавляется. Наверняка я знала лишь одно: оставаться на месте и ждать смерти — даже не обсуждается.     

  Когда первые лучи восходящего солнца пробились сквозь решетку, нарисовав на темном полу штрих код из теней, я бросила все бесполезные попытки уснуть. Быстро приведя себя в порядок, спустилась в столовую. К моему удивлению, помимо готовящей завтрак Джису там уже сидел Марк. Разложив на пустом столе швейные принадлежности, парень неумело пытался орудовать иглой. Он хмурился и шепотом ругался, но упрямо пристраивал так и норовившую выскользнуть пуговицу к борту своей куртки.     

  — Привет, Лиса, — разулыбался он мне, но тут же ойкнул и замахал в воздухе уколотым пальцем, — да как вы это делаете! Мучение одно!    

   — Давай сюда, помогу, — засмеялась я и, сев напротив, воткнула иглу в толстую ткань. Вторя движению руки, грубая толстая нитка потянулась вверх, и в этот момент меня осенило. Иногда самые незначительные, обыденные вещи вдохновляют на гениальные, не побоюсь этого слова, идеи. Замерев, разглядываю картонную коробку с лежащими в ней несколькими катушками ниток. Понятия не имею, получится ли, но план неплох.     

  — Лиса,эй! — Марк,смеясь, помахал у меня перед лицом ладонью, — о чем задумалась?   

   О том, как катушка простых серых ниток поможет нам отсюда убежать, милый. Но тебе об этом знать не обязательно.       

— Да так, — смеюсь в ответ, — первый раз мужчине одежду штопаю. Непривычные ощущения, новые!      

 — Понятно! Если что — на мне можно тренироваться! Да хоть всего заботой окружить, я не против!     

  Так, болтая ни о чем, я отдала Марку куртку со свежепришитой пуговицей. Завтрак еще не был готов, поэтому наливаю нам обоим чай и, уютно устроившись напротив парня, как бы невзначай интересуюсь:     

  — Не в курсе, когда Док и остальные вернутся?       

— Вроде, сегодня должны, — ответил Марк по-деревенски шумно прихлебывая из кружки.    

   — Как им не страшно летать на вертолете? — качаю головой, — меня вот сейчас туда силком не затащишь; выше, чем на пару метров над землей я больше ни за что не поднимусь.      

 — У них пилот опытный, да и вертолет надежный.      

 — Что за вертолет? А кто пилот, кстати? А то я никого еще толком не знаю.     

  — Не знаю, я в марках не разбираюсь, знаю только, что списанный военный какой-то. А пилот — ты его видела, с Сынри ходит постоянно.      

 Лысый полноватый парень с большим шрамом на шее, видела его. Понятно теперь, у кого ключ. Но не понятно абсолютно, как его достать.  

     — А большой вертолет, сколько мест? — не в силах скрыть нервозность, опускаю глаза, начиная преувеличенно тщательно размешивать сахар.      ..

 Затянувшееся молчание настораживает. Смотрю на Марка; тот, вздохнув, потер лицо ладонями, затем бросил быстрый взгляд на суетящуюся неподалеку  Джису.Нахмурившись, обвел пальцем ободок кружки и, будто на что-то решившись, шепотом отвечает:     

  — Десять или двенадцать мест. Находится в крытом ангаре на аэродроме, в часе езды отсюда на север, по дороге. При полном баке топлива хватит на три часа полета. Карта — под креслом пилота.       

На меня в упор, очень серьезно смотрят внимательные голубые глаза. Губы Марк упрямо сжаты, на щеках проступили лихорадочные пятна румянца, заливающего постепенно и шею с ушами. Он явно боится, нервничает еще больше меня, но все равно честно и правдиво отвечает на вопросы. Не веря в такую удачу, шепчу в ответ:      

 — Камеры?      

 — Там нет. Только здесь и по периметру.       

— А на обратной стороне здания, там, куда выходит мое окно? — это было очень важно.       

— Там одна, вращающаяся. Охват — 180 градусов, слепое окно — примерно полминуты.       

Оглядываюсь на занятую своими делами Джису. Мы говорим достаточно тихо, услышать не должна. Но все равно больше ничего не успеваю уточнить — столовая начинает заполняться идущими на завтрак охранниками.       

— Зачем, Томми? — спрашиваю его одними губами.    

   — Это все неправильно. Так не должно быть! — зло выдыхает он и, как ни в чем не бывало, встает и идет со всеми за едой, легко вливаясь в общий разговор. Я же остаюсь ошарашенно сидеть на месте, пытаясь осмыслить сказанное. Марк настолько отвратна идея рабства, что он готов нам помочь? Тогда это многое меняет. Или это подстава? Еще один вопрос к тысяче других, оставшихся без ответа.    

   После завтрака попыталась убедить смердящего перегаром Тайрона в необходимости повторно обработать раны Чимина, но он лишь отмахнулся от меня. Большие часы в столовой показывали восемь утра — пришло время выводить пленников на работу.

***

      — Лиса, ты здесь? О, привет еще раз, — в дверях показался смущенный Марк, — у меня есть пятнадцать минут пока перезагружается система мониторинга, решил в гости зайти.      

 — Камеры нас не видят? — показываю глазами на черный глазок объектива в углу кабинета.     

  — Нет, вся система перегружается.       

Ну, значит, можно немного отдохнуть. За сегодня я под видом уборки успела перебрать почти все запасы медикаментов, хранящихся в маленькой кладовой. Сложила в одну небольшую коробочку все, что может пригодиться для оказания первой помощи и запихнула эту коробку как можно дальше, чтобы Док случайно не наткнулся на нее раньше времени. За этим занятием меня и застал пришедший вечером Марк.   

    Пройдя широкими шагами вдоль всего кабинета,  Марк взял с подоконника бутылку воды и разом выпил почти половину. Нервничает, что ли? Вытерев губы, глухо произносит:       

— Ты не представляешь, в каком я был шоке, когда узнал, что вы с того пропавшего рейса. Выжили там, чтобы попасть сюда… — Марк гневно выдохнул и сокрушенно покачал головой, — это же дико! Просто бесчеловечно!     

  — Ты нам поможешь? — тихо спрашиваю его. Дождавшись решительного кивка, уточняю, — зачем ты идешь ради нас на такой риск…      

 — Нет, — перебивает меня парень. Стыдливо пряча глаза, продолжает, — я помогу с информацией, но, как только будет дан приказ об облаве, наравне со всеми возьму оружие. Без обид. Я тоже жить хочу.       

— Я понимаю. И на том спасибо. Как ты догадался?       

Марк впервые посмотрел на меня открыто и прямо.   

    — Так ты же меня постоянно вопросами закидываешь, тут трудно было не понять!     

  А он, оказывается, не так прост. Или я полная дура, так по-глупому выдала себя. Но не время было заниматься самобичеванием, надо было использовать возможность выведать как можно больше информации.       

— Ты поможешь мне связаться с Чимином? Нам нужна постоянная связь, записку, например, передать в нужный момент.  

     — Нет. Слишком опасно, — покачал головой парень.    

   — Провести в камеры?    

   — Камеры открывают только трое — Тэхен,  Чонгук и Сынри. Так что тут тоже нет.       

Отвернувшись к окну, лихорадочно думаю, чем мне еще может помочь нежданный соратник. Или, что вероятнее, чем будет грозить излишняя доверчивость, ведь желание парня снабдить нас информацией для побега прямо-таки абсурдно. Не верю я в добрых рыцарей и бескорыстных благодетелей. С другой стороны, если на земле еще и остались идеалисты, свято верящие в торжество справедливости, то Марк точно один из них. Довериться или нет?    

   — Почему ты здесь, Марк? — этот вопрос зрел очень давно. Более несовместимых вещей, чем это чудовищное место и он, сложно было представить.       

Парень лишь обреченно махнул рукой.      

 — Приехал со своей фермы в большой город и совсем голову потерял, идиот. Начал в казино играть. Сначала вроде везло, а потом в такие долги влез, что чуть не убили. Но дали альтернативу — полгода работы здесь, и они все спишут. Они — это друзья Тэхена. Ну вот, так и оказался в этой дыре. Ладно, Лиса, мне пора. Время.

* * *

Поздним вечером я снова заходила в камеру Чимина,сгорая от нетерпения поделиться всей добытой информацией, а самое главное — узнать его мнение о нашем добровольце. Сидящий на кровати Красавчик внимательно выслушал меня, а потом задумался, поглаживая якобы все еще болевшую после вчерашнего избиения ногу. Собственно, ее я и осматривала, делая вид, что проверяю на наличие вывихов или перелома.

      — Все это очень странно, — согласился он со мной, — но даже если просто представить, что он действительно хочет помочь, то перед нами открываются совершенно другие перспективы.     

  — Чимин, а вдруг подстава? — об этом даже страшно думать.

      — Думаю, ты сама представляешь, как мы рискуем. Довериться ему — просто еще один риск. Еще один из множества смертельных рисков, на которые мы сознательно идем. В общем, надо думать.     

  — Кстати, я придумала, как нам попробовать наладить связь!  

     Чимин взглянул на меня заинтересованно. Он точно также понимал необходимость иметь постоянный контакт, раз уж для подготовки к побегу нам придется постоянно согласовывать наши действия.     

  — Мы сделаем так называемую «вертикальную дорогу». Я читала, что в тюрьмах заключенные общаются подобным образом. Я смогу достать пару катушек ниток. Один конец нитки привяжу к прутьям решетки моего окна. Саму катушку с каким-нибудь грузом сброшу вниз, постараюсь максимально близко к слуховым окнам, которые на уровне земли. Это ведь окна ваших камер? Если я не ошибаюсь, моя комната прямо над вами, но на два этажа выше. Ваша задача — поймать катушку, пропустить нитку через свою решетку и выкинуть обратно. Я втяну ее наверх. Таким образом мы получим замкнутую по кругу нитку, на которую можно будет крепить записки и передавать друг другу! А сама нитка тонкая, ее скорее всего не должно быть видно на стене. С той стороны редко кто ходит.     

  — Не порвется?       

— Можно будет сделать двойную.

      — Лиса, это… — Чимин восхищенно покачал головой и аж цокнул языком от переизбытка чувств, — это отличная мысль! Доставай нитки, и надо сегодня же ночью все установить! А мы будем думать, чем втянуть катушку через решетку.      

 — Тогда сегодня ночью постараюсь скинуть, пусть все будут начеку, смотрят внимательно…   

    — Выметайся!!! Быстро!!! — неожиданно под самой дверью заорал Сынри,да еще и заколотил в нее ногой, — шевелись, ну же!      

 Выбегаю из тут же закрывшейся за моей спиной камеры и удивленно спрашиваю:  

     — Что случилось?     

  Сынри толкает меня в плечо, заставляя идти в сторону выхода.      

 — Вертолет прилетел двадцать минут назад. Вали отсюда, в темпе! Не то с обоих шкуры сдерут.  

     Больше ничего объяснять и не нужно было — я рванула по коридору прямо-таки со спринтерской скоростью. Меньше всего мне вновь хотелось отвечать перед Чонгуком за нарушение дисциплины.    

   Захлопнув дверь комнаты, прижимаюсь к ней спиной и облегченно выдыхаю — успела! Теперь осталось придумать, что можно привязать к катушке для утяжеления, а потом… Вдруг внутри все похолодело — на фоне окна был отлично виден знакомый до тошноты силуэт сидящего на стуле мужчины. Знакомый разворот накачанных плеч, тускло блеснувшие бусины пирсинга и тлеющий огонек зажженной сигареты. Не успела…   

    От царящей в комнате практически непроницаемой темноты становится еще больше не по себе. Потянувшись, щелкаю выключателем, трусливо надеясь, что при ярком свете это отвратительное видение исчезнет. Яркий свет залил помещение, подчеркивая и выделяя каждую деталь убогой обстановки, но кошмар никуда не делся, а лишь обрел реальные очертания. На крутящемся стуле в самой непринужденной позе развалился Чонгук. Сильно откинувшись на спинку, мужчина сидел, широко расставив обутые в грубые берцы ноги. Черная футболка обтягивала каждую идеально прокачанную мышцу тела, оставляя неприкрытыми огромные бицепсы, которые даже в расслабленном состоянии выглядели опасно угрожающими. Такими руками можно было задушить, даже не напрягаясь. Но неожиданно в голову пришла мысль — этими руками он обнимал и прижимал к себе в медблоке, когда я сидела у него на коленях. На несколько секунд там мне показалось это захватывающим, необычным, возбуждающим… Боже, о чем я думаю!!! Чонгук, рассматривая меня насмешливым взглядом, затянулся, затем медленно выдохнул дым в мою сторону.     

  — Привет, — тихий вкрадчивый голос с намеренно растянутыми гласными не мог обмануть. А от зловещей ухмылки, в которую сложились его губы, и вовсе начало уже привычно подташнивать. Все это не предвещало ничего хорошего. Да, Лиса, самое время думать о его возбуждающих руках. Феерическая идиотка.   

    Как бы невзначай делаю шаг в сторону, туда, где на крючке висит моя кофта.      

 — Это ищешь? — заботливо спрашивает он.     

  В его руке — скальпели, которыми я решила запастись на такие вот непредвиденные случаи. Твою мать! Похоже, он тщательно обыскал комнату, ведь держит в руке все три, которые я еще утром тщательно прятала по комнате. Поджимаю губы и стою на месте, лихорадочно думая, что предпринять. Тихий щелчок замка еще раньше оповестил меня о том, что пути к отступлению отрезаны. Ему опять захотелось секса с элементами садистского запугивания? Обреченно вздыхаю, ощущая нарастающую в груди злость — ему совсем тут заняться нечем? Не успел с вертолета слезть — сразу трахаться побежал?!    

   — Или это?      

 Чонгука приподнял зажатый между указательным и средним пальцем листок. Та самая карта, украденная у Марка. Вот тут я испугалась по-настоящему.     

  — Нашел у себя под кроватью. Откуда это у тебя? — его тихий и чересчур спокойный голос пугал сильнее всех грозных рыков вместе взятых.     

  — Это не моё, — упрямо смотрю ему прямо в глаза, с силой проталкивая такие простые слова сквозь разом пересохшее горло. А что еще остается делать, как не отпираться всеми силами?       

Молниеносное движение, и первый скальпель ударяется в дверь в нескольких сантиметрах от моего плеча. Чиркнув по древесному массиву, со звоном падает на пол. Вздрогнув, ошарашенно смотрю на острейший кусочек стали, валяющийся у моих ног, потом перевожу взгляд на Чонгука. Мужчина, посмотрев туда же, сокрушенно покачал головой и, подняв глаза, улыбнулся мне змеиной улыбкой.      

 — Тот же вопрос.       

— Я не знаю, что это и откуда взялось! — в отчаянии выкрикиваю в ответ, чувствуя, как от клокочущей в груди ненависти начинает пылать лицо.      

 Второй скальпель ударяется в дверь с другой стороны, но уже намного ближе к лицу.   

    — Хватит!!! Перестань!      

 Злость перешла какую-то невидимую границу, и я, наклонившись, подняла скальпель и, практически не целясь, запустила в Чонгука.       

 — Убирайся отсюда!!!     

  Тонкий нож, лишь слегка ударившись плашмя о выставленную руку, упал на пол. Конечно, я и не надеялась одним метким ударом убить его, но стоять столбом этакой мишенью тоже не могла. Это был, конечно, красивый жест, но до ужаса глупый — какого черта мне надо было снова отдавать Чонгуку эту опасную игрушку? Но уж больно он меня взбесил.     

  Мужчина издевательски засмеялся и оттолкнул его ботинком в угол.

      — Знаешь, кстати, почему скальпели не подходят для метания? — как ни в чем не бывало обращается он ко мне после небольшого молчания. Нахмурившись и стараясь успокоить сбившееся дыхание, смотрю, как Чонгук зажимает острие и тыльную сторону скальпеля между указательными пальцами. Поднял до уровня глаз, демонстрируя мне опасно блеснувший острейший хирургический нож.       

— Не сбалансирован, — покачал в руке, оценивая вес. Проведя пальцем по кромке лезвия, продолжил, — острие намного тоньше и короче ручки. Вот и не летит в цель. То ли дело — боевые ножи.       

Достав из ножен на поясе огромный военный нож, отвел назад руку и, привычно перехватив его за лезвие, прищурил глаз. Прицеливаясь, предупредил:     

  — Не двигайся. Подправлю тебе, пожалуй, немного прическу. Сверху, чуть-чуть.       

— Я ее нашла, понятно? — закричала я, зачем-то выставляя ладонь вперед в защитном жесте. Как будто это могло бы уберечь меня от летящего с огромной скоростью двадцатисантиметрового лезвия. Чонгук замер с занесенной рукой, с деланным интересом приподняв бровь.       

— Нашла, — выдыхаю я, и, видя, что он меня слушает, добавляю, — на выходе с поля нашла. Ну, там, где вы в волейбол играли. Кто-то, наверное, обронил.     

  — Обронил, — ласково повторил Чонгук, прищурившись. Покачал головой и мерзко улыбнулся, не отводя от меня парализующего взгляда. Было не понятно, поверил он мне или продолжает издеваться, — кто-то обронил, а ты подняла и тут же побежала светить ее перед своими друзьями. Так вот куда ты бегала.       Я угрюмо молчу, сложив руки на груди, а  Чонгук делает скальпелем приглашающий жест.     

  — Подойди ко мне.