Я минут двадцать без умолку рассказывала Марку о тонкостях учёбы в нашем вузе в подробностях, и даже мне уже начал казаться этот монолог утомительным, но он внимательно смотрел на меня и слушал. Или делал вид, что слушал.

— В целом всё понятно? — спрашиваю я, в надежде на положительный ответ. — Если я что-то упустила, ты переспрашивай, не стесняйся.

— Кать, мне все было понятно еще минут десять назад, я все равно половину не запомнил.

Я обречённо вздыхаю. Кто вообще переводит людей из одного университета в другой в середине семестра?

— А что было не так в твоём предыдущем универе?

— Все было так. Меня попросили сюда перевестись, чтобы я играл за вашу баскетбольную команду и пообещали, что я очень хорошо закончу универ.

— Ты такой невероятный спортсмен?

— Ну, если сравнивать с додиками из вашей команды, я играю в баскетбол, как бог. — я стараюсь натянуть улыбку, хотя этот разговор абсолютно мне безразличен. — Тебе дать мой номер?

— Зачем?

Я искренне надеюсь, что он не додумается таким способом предлагать мне познакомиться и пообщаться.

— Чтобы ты добавила меня в беседы и группы?

— У меня и так есть твой номер, — я ловлю на себе удивленный взгляд его медово-карих глаз. — Деканат предоставляет мне номера всех студентов и твой я тоже уже взяла.

— Ты упустила удивительную возможность вставить сюда сталкерскую шутку.

Я понимаю, что беседа достаточно располагающая к дружеской и абсолютно не должна меня напрягать. Он улыбается, и в ответ я снова натянуто делаю тоже самое, хотя весь мой мозг заражён болью, от которой я никак не могу абстрагироваться, не смотря на внешнее спокойствие.

— Кать, можно еще один вопрос?

— Да, конечно.

— Что у тебя случилось?

— В каком смысле?

— Девушка выходит в слезах из женского туалета, — он ухмыляется, не собираясь продолжать и уже ожидая моего ответа.

— Это личное.

— Ты сказала можно обращаться к тебе с любыми вопросами.

— Любыми вопросами, которые касаются учёбы, — твердо выдаю я, понимая, что теперь буду выглядеть более хмуро. — А в моё личное влазить не нужно.

— Ты меня не правильно поняла, я почти незнакомый тебе парень и я даже не пытаюсь лезть в душу, — он говорит так спокойно и непринужденно. — Просто у меня две младшие сестры и я не могу спокойно смотреть, когда девушка плачет, подумал, может тебе нужна какая-то помощь.

— У меня всё нормально, просто плохое настроение.

— Я понял, значит закрыли эту тему.

— Отлично, вопросов больше нет? Можем идти?

Мы двигаемся в сторону аудитории, в которой уже совсем скоро закончится пара, на которую я толком и не попала.

— У вас правда такая прекрасная группа, как о ней говорила секретарь?

Он спрашивает, уже будто бы априори понимая по выражению моего лица после этого вопроса, что это вовсе не так, от чего сам начинает улыбаться.

— Могу дать тебе самому всех узнать, а могу озвучить спойлер, что выбираешь?

— Выбираю спойлер.

Марк выглядит максимально дружелюбным, стараясь поддерживать разговор, даже не смотря на то, что я сейчас самый отвратительный собеседник: еле как улыбаюсь, разговариваю как робот, тараторя обычную информацию, которая ему даже не пригодится.

— У нас все друг друга терпеть не могут. Либо не общаются ни с кем вовсе, либо общаются в супер узкой компании. Но в глаза тебе все будут улыбаться, даже если за спиной тихо ненавидят. Как меня, например.

— А за что тебя то можно невзлюбить?

— Марк, — я поворачиваю голову в его сторону и улыбаюсь, но он все равно не понимает, и мне приходится пояснить. — Я не тупая, что бесит половину людей там сидящих, и самое главное - я староста, что бесит всех без исключения.

— Разве то, что ты староста, может кого-то раздражать? По-моему, каждый должен быть благодарен, что эта участь не коснулась их задниц.

— Их бесит скорее то, что я вечно высказываюсь насчет успеваемости и помещений, но до них не доходит, что лично мне - плевать, пусть хоть вся группа прогуливает, я лишь передаю то, что мне высказывают сверху.

— Чувствую, у вас тут будет весело.

— У тебя хорошие отношения с прошлой группой?

— Да, отличные. Мы почти каждые выходные собирались где-то, общались все вместе, — мне становится даже немного грустно от того, что такое и в правду бывает. — Старосту свою я тоже очень любил.

Я вижу, как преподаватель покидает аудиторию и мы оба заходим в неё. Все как обычно начинают в упор пялиться на нас, но через несколько секунд снова опускают глаза в телефоны или возвращаются к своим разговорам.

— Ребят, минуточку внимания, ладно? — всем снова приходится приковать взгляды к нам. — Это Марк Аксёнов, его перевели в нашу группу с сегодняшнего дня.

Я замечаю взгляды девочек, которые рассматривают его с ног до головы. Он и в правду был достаточно симпатичен, а таких парней в нашей группе было безбожно мало. И уж лучше пусть они смотрят на новенького, чем на другого красивого парня, в чью сторону я боюсь даже повернуть голову.

И все остальные пусть тоже боятся.

— Всем привет, — он улыбается. — Так как вы не знаете меня, а я не знаю вас, давайте соберёмся для более близкого знакомства на выходных где-нибудь в кальянке, например.

— Это ты зря.  — из меня вырывается смешок, зная, что идея, скорее всего, провальная и разочарует его.

— Может они не такие уж и черти, как ты их описала, — он опускается ближе к моему уху, произнося это шепотом, от чего я ловлю себя на улыбке, которую прикрываю рукой и отстраняюсь.

Я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с ним. По всему телу проходится стая мурашек, от осознания того, что его это разозлило. Я понимаю это даже без особых усилий - этот его вид я не спутаю ни с чем. И будь это обычной шуткой одногруппника над которой я посмеялась он бы вряд ли так реагировал, но после всего, что я наговорила - в его голове всё может стать вовсе не в тот пазл, который отражает реальность.

— Кать, все нормально? — Марк легонько касается моего плеча, так как я снова зависла взглядом в одной точке, и это, наверняка, выглядело странно со стороны.

Но ему точно не стоило прикасаться даже подобным образом ко мне.

Кирилл встает из-за стола и я уже держу себя в готовности разнимать двух широкоплечих парней, которые выше меня и намного сильнее. От нервов ощущаю между пальцев словно мелкие разряды тока.

Он подходит ближе и встаёт буквально вплотную со стороны моего правого плеча. Я поднимаю взгляд на него и мне становится еще более не по себе. Я вижу, как его жевательная мыщца становится более выраженной, по всей видимости от того, как он сжимает челюсть.

— Кирилл, — он протягивает Марку руку, тот её жмёт, еще не подозревая, с кем он разговаривает.

— Марк.

— Вы знакомы что ли?— он указывает взглядом на меня. — Так общаетесь мило.

У меня все внутри сжимается от тревоги о том, что будет дальше. Он, наверняка, задаёт этот вопрос с подозрением о том, что именно Марк может быть тем самым несуществующим парнем. А его «мило» звучит так, будто из-за этого сейчас у кого-то станет меньше зубов.

— Ну если тридцать минут болтовни у деканата считается знакомством.

Я еще раз поднимаю взгляд на Кирилла, чтобы убедиться, что  ответ новенького его удовлетворил и успокоил.

— Тридцать минут, — он опускает глаза на меня и наши взгляды встречаются. — Ты, наверное, успела всю историю университета с его основания рассказать?

Я сглатываю. Сердце уходит в пятки. Всё тело охватывает жар от одного лишь взгляда этого человека.

— Её я ещё не слышал. — переводит в шутку Марк, но это бессмысленно, на лице Кирилла нет даже намека на улыбку. — Что насчет выходных?

— Ты зря решил собрать всех, у нас такая себе группа, одни конченные мудаки, — он в очередной раз переводит взгляд на меня. — Другие дают всем подряд.

Мне становится тошно от того, что он говорит всё это не просто так. Это адресовано мне.

— Неужели даже ни одной нормальной девчонки нет? — непонятно кому из нас двоих Марк задаёт вопрос, посматривая то на меня, то на Кирилла. — Так не бывает.

— Ну почему же ни одной, вот её подружка, — он указывает взглядом на меня, а затем снова поднимает его на Марка. — Вика, хорошая девчонка, присмотрись.

Он нащупывает в кармане пачку сигарет и выходит из аудитории, будто бы достигнув своей цели - задеть меня. И после её выполнения теперь может быть свободен.

— Мне нужно уточнять, что это было? — спрашивает Марк.

— Это был Кирилл Сотников, — поясняю я, открывая журнал и проверяя выставлены ли посещения за последние два дня, лишь бы спрятать глаза, которые снова могут наполниться слезами в любую минуту.  — Лучше не связывайся.

— Терпеть не может новеньких?

— Терпеть не может людей.

Парней.

***

Прошло три дня.

— Выключи уже это шоу для имбицилов, — говорит Лёша, усаживаясь рядом на диван. — Тебе же самой мешает телевизор.

— Мне не мешает, — я отвожу взгляд от экрана ноутбука, в котором печатаю реферат. — Когда в комнате тихо, я начинаю сходить с ума от собственных мыслей.

Наше пребывание на даче его родителей не заканчивалось. Мне нужно было, чтобы кто-то был рядом, чувствовать чьё-то присутствие, я будто окончательно разучилась жить одна, хотя делала это успешно два года. К тому же здесь было спокойнее, чем где-либо. Здесь прошла часть моего детства и потоки ностальгии добавляют в мои дни хоть немного ощущения жизни, которое у меня отняли.

— А что ты там строчишь? Нам же ничего не задавали.

— Твой реферат, — немного прикрываю ноутбук, чтобы ответить ему, пока лучший друг всё ещё в недоумении. — Я подошла к политологу и взяла для тебя тему, чтобы исправить твои пропуски и ты получил допуск к экзамену.

— Я мог бы и сам это сделать, если что.

— Мне нужно чем-то занимать голову, чтобы меня не накрыло в очередной раз, к тому же, мне не сложно сделать это для тебя, ты сам знаешь.

Ведь это такой короткий, но сладостный момент, когда я могла не выворачивать себя наизнанку своими же мыслями. Мне нужна была учёба, а Лёше допуск к экзамену.

Казалось, что на такой мотивации и продуктивности я в целом могла бы сделать рефераты и на всю группу.

Мой телефон жужжит на тумбочке от входящих уведомлений и я вздрагиваю, а со мной это делает и Лёша. Мы синхронно смотрим в сторону мобильного, а затем он переводит взгляд уже на меня.

Я беру телефон в руки.

Марк: Не поздно?

Марк: надеюсь, что нет

Марк: Скинешь, пожалуйста, номер препода по риторике.

Я просто делаю скриншот контакта преподавателя и присылаю ему. Он ставит реакцию на моё сообщение. Я сворачиваю диалог, и блокирую телефон. Но едва положив его на место, он снова вибрирует от уведомления.

Марк: Я ведь могу надеяться на твоё присутствие на посиделках завтра вечером?

Читаю сообщение на экране блокировки, но не открываю и не отвечаю.

— Что такое? — тут же спрашивает Лёша, видя как я убираю телефон, так и не ответив.

— Ничего.

— Валевская, — вздыхает он, ухмыляясь. — Вот это твоё лицо я знаю с детства, и оно никогда не означает «ничего».

Я откладываю ноутбук, перед этим сохраняя документ на всякий случай.

— Ты помнишь, что новенький звал нас всех на выходных познакомиться со всеми поближе?

— Ну, он что-то такое говорил, — Лёша прикладывает ко лбу руку, которая была растянута по спинке дивана. — Так это он тебе строчит?

— Он.

— И что ты ответила?

— Пока ничего, но я никуда не пойду.

— А я думаю, что пойдёшь, — не раздумывая выдаёт лучший друг. — Приведи хотя бы один нормальный повод не идти.

— Я не хочу. Достаточно веский повод?

— А что ты хочешь? Лежать здесь и делать триста дел одновременно, лишь бы не думать о Кирилле?

Мы избегали этой темы и не называли между собой это имя, потому что одно упоминание вызывает во мне поток воспоминаний.

— Вы с ним разговаривали? — я не хотела это спрашивать, но раз он сам упомянул Кирилла, я уже не могу держаться. — Я же знаю, что вы оба каждую перемену выходите курить, и явно делаете это не молча.

— Да, — говорит Лёша и блокирует свой телефон, убирая в сторону. — Мы общались, ебальники никто друг другу не бил, если что.

— И о чём вы общались?

— Раз уж мы снова обсасываем эту тему, я задам тебе вопрос, от которого в ахуе был даже я: зачем ты сказала Кириллу, что с кем-то переспала?

Я встаю и иду к кухонному гарнитуру, включая чайник. Делаю себе зеленый чай и возвращаюсь к Лёше, надеясь, что меня это хотя бы немного расслабит.

— Потому что я дура, — ставлю кружку на тумбочку рядом с собой и развожу руками. — Хотела его задеть, но теперь скорее меня задевавает факт того, кем он меня считает.

— Кать, ты должна сказать ему правду.

— Нет.

— Кать, я серьёзно тебе говорю, скажи правду и вправь ему на место мозги, иначе мы заебёмся нашим однокурсникам на лечение скидываться и передачки таскать, потому что Кирилл будет думать, что любой кому ты улыбнёшься - твой новый парень.

— Это он тебе так сказал?

— Поверь мне, то, что конкретно сказал Кирилл, тебе лучше не знать.

— Вот теперь мне точно нужно это знать, даже если там было что-то, что, по-твоему мнению, может меня задеть. Пожалуйста.

— Он не говорил ничего плохого о тебе, по крайней мере, при мне, — я делаю глоток чая, слушаю Лёшу внимательнее, чем когда-либо. — Только о том, что это ебучая мерзость, отмыться от которой получится только оставив беднягу без яиц. Думаю этого тебе знать достаточно.

— Пиздец. — я берусь руками за голову, и убирая пальцами волосы назад. — Лёш, я знаю, что это был перебор, просто он сказал о соседе, который видел меня в ту ночь с парнем и я точно знала, как сильно это заденет его, вот меня и понесло от злости.

— Я не говорю тебе прекратить злиться на него или вообще снова сойтись, но в интересах кучи твоих знакомых парней, Кирилла нужно успокоить, — Лёша в очередной раз объясняет мне очевидные вещи, которые я просто игнорировала. — Даже взять твои соцсети, сколько там у тебя друзей Вконтакте?

— Не знаю, человек пятьсот, я же состою везде, где только можно.

— И половина из них парни, — я задумываюсь, но скорее всего так и есть. — Поэтому не заставляй его подозревать половину факультета и признайся, что это ложь.

— А если он мне не поверит?

— Кать, он любит тебя, — поперхнувшись чаем от услышанного, я убираю от себя кружку на тумбочку, пытаясь унять кашель и боль в груди. — Он на слово поверит тебе, даже если ты будешь рассказывать тупые теории о том, что земля плоская, а уж в то, что ты на эмоциях наговорила всякой дичи, тем более.

— Я не смогу сказать ему всё это в глаза, меня от одного его вида трясёт.

— Тогда напиши ему.

— Не могу.

— Можешь. Тебе не четырнадцать, чтобы настолько бояться говорить с парнем.

Но ощущаю я это именно так: будто я глупая малолетняя идиотка, которая боится написать парню и стоит мне открыть с ним диалог и разблокировать, моя тревожность приставляет нож к горлу, и мне физически снова становится тяжело дышать.

Я печатаю и стираю одно и то же сообщение. Делаю это раз пятнадцать.

Катя: Можем поговорить?

Отправляю и тут же откладываю телефон на тумбочку, потому что меня всю трясет.

— Я думал девочки перестают так реагировать на сообщение парню лет в пятнадцать.

— Девочки реагируют так в любом возрасте, — я посматриваю на телефон, который все еще не загорается от сообщения. — Нет, я так не могу, я удалю это.

— Стоять, — Лёша легонько шлёпает меня по руке, когда я тянусь за телефоном. — Ты уже это сделала, просто подожди.

Мы смотрим в телевизор, но я не могу сосредочиться вообще на том, что там говорят. Бесконечно поглядываю на телефон, и когда слышу звук уведомления буквально вздрагиваю и тут же тянусь к мобильному.

Марк: Кать? Так что?

— Ну что?

— Это не Кирилл, — недовольно вздыхаю я. — Это Марк спрашивает приду я или нет.

— Да ответь ты ему уже, что придёшь, пусть порадуется человек.

***

Всех люблю, котики!
Постараюсь не затягивать с главой, в последнее время пытаюсь выкладывать их чаще! А вы как обычно ждите и бахните сюда звездочку❤️