Кеннет

Поворачиваюсь на кровати, поднимая руку, и откидываю прядь волос со лба. Слышу шелест одеяла и шуршу им снова, выпрямляя ноги. Приоткрываю глаза всего на секунду, но тут же вновь крепко зажмуриваюсь, и утыкаюсь лицом в подушку. Я просыпаюсь слишком медленно, как всегда. Но когда до меня наконец-то доходит, что рядом со мной должна спать девушка, сделавшая меня счастливым, остатки сна быстро растворяются. Поворачиваю голову, вытягиваю руку под одеялом, но натыкаюсь только на пустоту, к которой я так привык. Хмурюсь, переворачиваюсь на спину, и, приподнявшись на кровати, оглядываюсь по сторонам. Свет от окна еще довольно темный и серый, так что я уверен, что сейчас не больше восьми утра. Опускаю взгляд на дверь ванной, и замечаю мигающую полоску света из-под нее. Усмехаюсь, закатываю глаза и качаю головой. Кто бы сомневался, что я проснусь один, а Дженни в это время будет в ванной. Откидываюсь обратно на подушки и закрываю глаза в ожидании, когда Дженнифер, как и прошлый раз, нырнет под одеяло, и я совершенно неубедительно притворюсь спящим. Но проходит около пяти минут, а Дженни так и не открывает дверь. Начинаю хмуриться, кусаю губу и слышу довольно громкий всплеск воды. Распахиваю глаза, подрываюсь на кровати и прислушиваюсь. Вновь всплеск воды и мигающий свет за закрытой дверью. Откидываю одеяло, встаю с кровати и прохожу через всю комнату абсолютно голый. Догадка внутри мне крепнет все сильнее, и я искренне надеюсь, что окажусь прав. Сжимаю пальцами ручку двери, и тихо приоткрываю ее.

Дженнифер сидит в ванной с облаками пены на поверхности воды, без света, а вокруг нее стоят те самые незадуваемые свечи, которые, как оказалось, очень даже хорошо гаснут. Дженни поднимает одну руку, проводит ею по своей щеке, и вновь опускает ее под мягкое белоснежное облако. Ее волосы собраны в беспорядочный пучок, а на лице совершенно нет макияжа, и застыло такое расслабленное выражение лица, что мне даже не хочется портить ее уединение. Нет, это вранье. Мне безумно хочется его нарушить.

Открываю дверь тихо, но так, чтобы Дженни заметила, что больше она не одна, и прохожу в ванную. Дженнифер только немного поворачивает голову в мою сторону, но все же не открывает глаза.

- Ты проснулся, - шепчет она тихим голосом.

- А ты меня не разбудила, - я говорю это довольно обиженно, ибо если бы она сделала это, то в горячей воде сейчас сидели бы оба.

- Но ты так сладко спал. Я не хотела тебе мешать.

Опускаюсь на колени перед ванной, и, протянув руку, касаюсь пальцами мокрой пряди белоснежных волос. Я молчу не меньше минуты, разглядывая девушку, чьи щеки раскраснелись от пара, и, уверен, от моих прикосновений тоже. Но опустив руку ниже и коснувшись ею мокрый ладони, лежащей на бортике ванны, я хрипло шепчу:

- Я могу залезть к тебе?

И Дженнифер наконец-то открывает глаза, встречается взглядом со мной, а после опускает его ниже, и проходится им по всему моему телу. Она вновь поднимает горящие глаза на мое лицо, и согласно кивнув, говорит только со второй попытки:

- Да.

Усмехаюсь, сжимаю мягкие пальцы в своей ладони и поднимаюсь. Дженнифер немного отодвигается, с каждой секундой все крепче сжимая мою руку, и я, погружаясь в довольно горячую воду, сажусь позади нее, и сразу же прижимаю ее хрупкое тело к своей груди. Дженни шумно выдыхает, немного ерзает и усаживается удобнее. И когда она наконец-то перестает двигаться, я опускаю голову вниз и прижимаюсь щекой к ее плечу.

- Знаешь, думаю, тебе стоит попросить свои деньги обратно, - шепчет она.

- Мм? – приоткрываю глаза и бросаю на нее непонимающий взгляд.

- Я зажгла шестьдесят свечек, и половина из них уже простилась с жизнью.

Не могу сдержаться и тихо смеюсь. Сжимаю Дженни в объятиях, касаюсь губами венки на ее шее, и шепчу в ответ:

- Я думаю, что этот день мы можем провести намного более приятным способом, чем катание к торговому центру и спором с продавцом.

Дженнифер дрожит в моих объятиях и сжимает ладони в маленькие кулачки.

- И как же это? – тихо спрашивает она.

Улыбаюсь, провожу руками по ее мягким бедрам вверх, и чувствую, как Дженни неосознанно сжимает их вместе.

- Ну, например, я могу приготовить тебе самый вкусный завтрак в твоей жизни, - шепчу это, и поднимаюсь губами к ушку.

- А что еще? – тихо выдыхает Дженнифер, и опускает руки на мои колени, крепко сжимая их пальцами. Ее дыхание учащается, а тело плотнее прижимается ко мне. Я вздрагиваю и прикрываю глаза, когда она проводит пальцами по моим ногам точно так же, как делал я, всего минуту назад.

- А еще мы можем проваляться весь день в кровати, поглощая столько вредной, но вкусной еды, сколько захотим.

Дыхание Дженнифер сбивается, спина выгибается, а мои губы и руки продолжают блуждать и изучать ее тело. Она не отвечает довольно долго, но наконец-то говорит, явно сдерживаясь и подбирая слова.

- Еще есть в-варианты?

Улыбаюсь, прохожусь взглядом по ее телу, и, прижимаясь губами к мочке уха, выдыхаю в него с дрожью в голосе:

- Или же мы можем еще час не вылезать из ванной по причине того, что я безумно тебя хочу.

И этот вариант нравится Дженнифер больше всего. Потому что она тут же с довольно громким стоном отстраняется, переворачивается ко мне лицом и нетерпеливо забирается на меня сверху. И этот ее ответ красноречивее любых слов, какие только можно было сказать. А я сжимаю руками тонкую талию, утыкаюсь лицом в маленькую грудь, и сгораю от такого яркого возбуждения, что боюсь получить оргазм только из-за того, что чувствую прикосновения дрожащих рук к своей шее.

И мы действительно проводим в ванной целый час. Даже немного больше. И решаемся выбраться из нее только тогда, когда пена практически полностью оседает, а вода становится чуть больше чем теплой. Становлюсь ногами на прохладный кафель и, взяв в руки огромное полотенце, тут же закутываю в него Дженни. Она смеется, смотрит на меня горящими глазами, и я, не сдержавшись, быстро целую ее в губы.

- Я задержусь здесь еще на пару минут. Мне нужно расчесать этот бардак на голове, - весело говорит она, а я прижимаюсь губами к ее виску.

- Хорошо. А я спущусь вниз, и ты сможешь найти меня на кухне, за приготовлением кулинарного шедевра, - улыбаюсь, немного отхожу от нее и наблюдаю, как Дженнифер стягивает полотенце со своего тела, и протягивает руки ко мне, чтобы вытереть меня. Отскакиваю от нее в последний момент и пытаюсь хмуриться.

- Но-но! Если ты сделаешь это, нам придется задержаться здесь еще на час, - подмигиваю ей, и прежде чем она успевает возмутиться, хватаю другое полотенце с полки и выхожу за дверь.

Быстро вытираюсь, беру из шкафа боксеры, черные домашние штаны и серую футболку. Одевшись, еще раз прохожусь полотенцем по волосам и выхожу наконец-то из комнаты.

В доме тишина. В гостиной так и остались тарелки с недоеденным ужином и свечки, больше напоминающие почерневшие кусочки воска. Быстро избавляюсь от всего лишнего, прячу грязную посуду в посудомойку и занимаюсь наконец-то завтраком. Обычно я делаю что-то на скорую руку, или же заказываю доставку, но сегодня такой вариант меня не устраивает. Я вспоминаю кадры идеального завтрака из разных фильмов, и знаю, что омлет с беконом, свежие фрукты и порция ароматного кофе – то, что мне нужно. Проходит всего минут десять, как я слышу за спиной тихие шаги.

- Ты как раз вовремя. Идеальный завтрак практически готов. Правда, бекон чуть было не пострадал, но я вовремя спохватился и.. – поворачиваюсь к Дженнифер и расширяю глаза. Она стоит в двух метрах от меня, смущенно покусывая нижнюю губу, и теребя в руках край футболки. Моей футболки.

- Прости, я просто не взяла с собой ничего кроме платья, что было на мне. А хотелось чего-то домашнего и уютного. И я взяла это. Шкаф был приоткрыт, правда.

Кроме футболки на ней так же были мои шорты. Волосы она действительно расчесала, и сейчас они были такими объемными и пушистыми, какими я не видел их никогда.

Я честно пытался держаться. Я сдерживался, как мог. Но когда Дженни слегка двинулась, заправила прядь волос за ухо, и подняла на меня глаза, я прыснул со смеху. Она обиженно надула губки, за секунду оказалась рядом, и ударила меня по плечу. Довольно сильно, если быть точным.

- Эй! Ты чего? – я говорил это, и продолжал смеяться.

А Дженнифер ударила меня еще раз, только чуть слабее, и надув щеки, недовольно буркнула:

- Уж лучше бы я ходила голышом и замерзла насмерть?

Я понимаю, что это шутка, но все равно перестаю смеяться, удерживая на губах только нежную улыбку. Протягиваю руки вперед, крепче завязывая шнурок в ее шортах и весело шепчу:

- Первое бы меня полностью устроило. А насчет второго, замерзнуть бы тебе никто не дал, - целую Дженнифер в уголок губ и, развернув к себе спиной за плечи, слегка подталкиваю к барной стойке.

- Но я хотела помочь, - пытается сопротивляться она.

Мотаю головой, вновь возвращаюсь к завтраку, и перекладываю омлет на две большие тарелки.

- Не-а. Это мой идеальный завтрак для тебя. У тебя же будет еще сотни возможностей приготовить свой. В будущем.

И когда Дженнифер забирается на высокий стул, когда поворачивается ко мне, то нежно добавляет:

- Лучше тысячи, а не сотни.

И в этот момент я очень рад, что стою к ней спиной, ибо понимаю, что мои щеки пылают, а на губах растягивается глупая, но счастливая улыбка.

В который раз.

***

Мы с Дженнифер проводим вместе весь день. День, наполненный яркой дымкой счастья, витающей в воздухе. Дженни сокрушалась, что это дымка от противных свечей, но я был уверен совершенно в другом. Один раз нам приходится отвлечься друг от друга, чтобы послать куда подальше двух надоедливых пиявок, которые названивали на протяжении нескольких часов. Они звали нас в кино или на каток, так и не разобравшись даже в этом, и споря прямо в трубку. Но я совершенно не хотел делить этот день с кем-то еще, кроме девушки, расхаживающей по моему дому в моей одежде. Мой телефон был в режиме полета со вчерашнего дня, а вот Дженнифер так и не рискнула отключить свой.

И как бы я не противился тому факту, что день непреклонно катился к завершению, мне пришлось принять это и выпустить Дженни из своих объятий.

А теперь мы сидели в моей машине, перед ее домом и я смотрел на нее слишком довольным взглядом.

- Ты всегда можешь сказать родителям, что останешься у меня еще на одну ночь. Разве они будут против? – шепнул я, и, опустив взгляд ниже, тихо усмехнулся.

За сегодняшний день она несколько раз сказала мне о том, что ей безумно нравится запах моих духов. И теперь она трепетно сжимала в ладонях флакончик с ними.

- Думаю, не стоит злоупотреблять их понимаем. А так же не стоит забывать об эссе по истории Америки, - и она так расстроено вздохнула, что я не смог сдержать тихого смешка.

- Иди сюда, принцесса, - шепнул я, и Дженни тут же забралась на мои колени, оставив мой подарок на пассажирском сиденье, - Теперь я сомневаюсь, кто из нас меньше всего хочет расставаться сейчас?

Она опустилась чуть ниже, и, уткнувшись лицом в мою шею, тихо прошептала:

- Я вообще не хочу расставаться с тобой.

Отвожу прядь непослушных волос с ее лица, касаюсь пальцами щеки и шепчу так же тихо:

- Поосторожнее с желаниями, крошка. Иначе я могу воспринять их в серьез и похитить тебя.

Дженнифер не отвечает, и я, протянув руку к ключу зажигания, поворачиваю его.

- Молчание знак согласия, - добавляю я, и Дженни тут же слезает с моих колен обратно на свое место. Она тянется рукой за пальто и сумкой, а так же не забывает флакончик, на который чуть было не села всего пару секунд назад.

- Ты напишешь мне, когда приедешь домой? – говорит она и осматривается в поисках своего телефона.

- Нет, - отвечаю я. И когда Дженнифер поднимает на меня непонимающий взгляд, добавляю с довольной ухмылкой, - Я тебе позвоню.

Она закатывает глаза и показывает мне язык. А я, в свою очередь, моментально притягиваю ее к себе и быстро касаюсь своими губами ее губ. А потом это быстро затягивается на несколько минут, которые было очень сложно прервать. Но Дженни все-таки выбирается из моей машины, быстро поднимается по ступенькам к входной двери, и когда оказывается уже внутри своего дома, посылает мне воздушный поцелуй. И я ловлю его. Ловлю и довольно улыбаюсь ей в ответ.

К своему дому я подъезжаю довольно быстро, хотя по дороге заскакиваю в итальянский ресторанчик за своей любимой пастой. И как только я сворачивает на подъездную парковку, то сразу же замечаю это. Машина, которая так редко появляется здесь, припаркована на привычном для нее месте. Хотя, сомневаюсь, что это место можно назвать привычным. Хлопаю дверцей, блокирую машину и поднимаю голову вверх. Как я и думал. На третьем этаже, на котором я практически не бываю, горит свет. Глубоко вдыхаю, сжимаю в руке ключи, и иду к дому.

Оказываюсь внутри, стягиваю пальто и бросаю на вешалку, даже не удосужившись повесить его нормально, и быстрым шагом направляюсь на кухню. Прохожу до барной стойки, ставлю коробку с пастой на нее и вздрагиваю от глубокого голоса.

- Если бы я не поужинал полчаса назад, то подрался бы с тобой за эту прекрасную пасту, которая пахнет на весь первый этаж, - отец подходит ко мне ближе, останавливается рядом, и, пожимая плечами, добавляет, - Хотя, я уверен, что даже Риджина его слышит.

Папа встречается со мной взглядом, растягивает губы в искренней улыбке, и говорит на порядок тише:

- Здравствуй, сын.

Наверняка я слишком затянул с молчанием, поэтому спешу поскорее разрядить обстановку, и коротко киваю:

- Привет, пап.

Подхожу к холодильнику, пока отец устраивается на барном стуле, и, достав бутылку воды, разворачиваюсь обратно. Захватываю по пути вилку, и, подойдя к стойке, беру коробку в руки, намереваясь подняться к себе в комнату. Но отец останавливает меня короткой фразой:

- Я передумал. Не угостишь?

Вздыхаю, немного раздумываю, и оставляю коробку на стойке. Ставлю туда же две тарелки, кладу рядом приборы, и распределяю пасту, откладывая себе больше. Сажусь рядом с отцом и открываю бутылку воды.

- Я думал, что вы вернетесь не раньше понедельника.

- Так и было. Но сделка была заключена раньше, и, соответственно, мы раньше вернулись. Хотя, ненадолго. Мы должны были приехать в понедельник, но теперь в понедельник уезжаем.

Поднимаю взгляд на отца, и замечаю, как устало он касается пальцами своей переносицы.

- Куда на этот раз? – спрашиваю я, чтобы поддержать разговор. Хотя, честно сказать, мне правда интересно.

- Сидней. А после вновь Пекин.

- Ммм.. – только и протягиваю я. Есть совсем расхотелось, но я все-таки продолжаю ковыряться вилкой в тарелке, накручивая на нее пасту.

- Я могу спросить тебя об университете, который ты выбрал? – спустя долгое молчание говорит отец и испытывающе смотрит на меня.

- Что, решил поучаствовать в моей жизни? – усмехаюсь я прежде, чем думаю о том, что это прозвучало слишком грубо. Но меня это не волнует. Только если совсем чуть-чуть.

- Что ж, я в курсе, что отец из меня так себе, но из твоей жизни я не уходил никогда.

На мгновение мне кажется, что он хочет добавить еще что-то, но он молчит. А я совершенно не хочу электризовать воздух еще больше, поэтому, после легкого раздумья, просто говорю:

- Гарвард. Это Гарвард.

Я замечаю, что в глазах отца возникает что-то, отдаленно похожее на гордость. Или радость. Сложно понять. Но даже этого мне достаточно.

- Я рад это слышать. Я учился там. Твой дед тоже. И было бы действительно замечательно, если бы и мой сын окончил его, - мягко говорит он, и касается моего плеча.

- Где Риджина? – спрашиваю я, решая отвести тему о моей учебе на какое-то время.

- Принимает ванну. Долгие перелеты нереально утомляют, к сожалению, - и будто бы в подтверждение своих слов, он устало вздыхает.

Я ничего не отвечаю. Сижу рядом, пью воду и ковыряюсь вилкой в пасте, изредка поднося ее ко рту. Я чувствую, как вибрирует мой телефон в кармане джинсов, и сразу же думаю об одном единственном человеке, чье сообщение я сейчас хотел бы получить.

- Красивая вещь, - слышу голос отца и поднимаю на него взгляд. Он смотрит на мою руку, на которой, в приглушенном свете, поблескивает браслет, подаренный Дженни.

- И, наверняка, очень важная, - говорит он, и я сразу же киваю.

- Очень.

Отец улыбается мне, еще раз пробегается взглядом по браслету, и вскинув брови, говорит:

- А ей понравился твой подарок?

Изумленно смотрю на него, оставляя вилку на тарелке, но он тут же объясняет:

- Риджина рассказала мне о том, как вы вместе его выбирали.

- Его выбрал я. Она только показала мне место, - я начинал немного вскипать.

Отец пожимает плечами, соглашаясь со мной, а потом опускает взгляд на свои руки и глубоко вздыхает:

- Я помню, когда я был чуть старше, чем ты сейчас, мы с твоей мамой договорились, что подарим друг другу на рождество что-то, не дороже пятнадцати долларов. И в итоге, ни она, ни я, не выполнили своего обещания. Ведь наши подарки были намного дороже этой суммы. И ценнее.

Он замолкает, а я крепко смыкаю губы, слегка прикусывая щеки изнутри. И когда он хочет добавить что-то еще, я резко встаю со своего места и направляюсь к выходу, даже не убрав за собой грязную посуду.

- Уже слишком поздно для душевных разговоров, - говорю я, и имею в виду совершенно не время на часах.

Уже в дверях меня останавливает вопрос, сорвавшийся с губ моего отца.

- Где Адам?

Поворачиваюсь к нему и внимательно всматриваюсь в его лицо.

- Я не знаю, - быстро бросаю в ответ, и жду, что еще он скажет. 

От меня не скрылся тот факт, что его тон стал жестче, когда с его губ слетело имя моего брата. В последнее время, нет, в последние годы, он всегда ведет себя так. Говорит об Адаме с какой-то огромной серьезностью, а порой и грубостью. Хотя, я более чем уверен, что весь этот фарс в виде серьезного папаши всего лишь фарс. По отношению к Адаму уж точно. Хотя, после всех тех проблем, что нам доставил мой младший братец, я понимал, что у отца появлялось все больше оснований вести себя таким образом. А так же я понимал и то, что в поведении Адама можно винить не только его. Но еще и человека, сидящего сейчас в нескольких метрах от меня.

- С тобой всегда было меньше проблем, чем с твоим братом, - раздраженно шепчет отец, и опять касается пальцами своей переносицы. А я сжимаю челюсти и стараюсь не сорваться.

Меня немало удивило это заявление, ибо после смерти мамы я по пальцам мог пересчитать все те разы, когда получал хоть какую-то похвалу от своего отца. Но в последнее время, с ним все чаще случаются такие странные вещи, как например то, что он сказал мне только что.

И раньше я бы даже обрадовался такой своеобразной похвале. Раньше, но не сейчас.

Глубоко вдыхаю, собираюсь с мыслями, и довольно серьезно говорю:

- Адам меняется, пап. И если бы ты решил убедиться в этом сам, то заметил бы это без моей помощи, - поворачиваюсь к нему спиной, и уже практически покинув кухню, кидаю ему напоследок, - Как и я, каждый раз смотря в зеркало, замечаю тот небольшой шрам на своей брови, напоминающий мне о том, как мало проблем я тебе доставлял.

Поднимаюсь по лестнице, оставляя отца одного, и даже не потрудившись хотя бы поздороваться с Риджиной. И если она достаточно умна, а она умна, она не сунется ко мне сейчас со своим приветливым визгом.

Захлопываю дверь, откидываюсь на кровать и достаю наконец-то телефон, который вибрировал в моем кармане еще несколько раз. Читаю сообщения Дженнифер и расстроенно вздыхаю. Она пишет, что умирает от усталости, и поэтому ложиться спать. Сообщение отправлено десять минут назад, и я искренне надеюсь, что она еще не спит. Потому что я тут же набираю ее номер и подношу прохладный телефон к уху. И через три долгих, невыносимо долгих гудка, она отвечает:

- Алло?

- Знаешь, я теперь всерьез задумался о твоем похищении. Вместе. Только мы вдвоем.

Дженнифер вздыхает и тихо хихикает, а после я слышу, как шуршит ее одеяло.

- Когда человек согласен убежать с тобой, это нельзя назвать похищением.

Ее голос звучит сонно, а слова вызывают улыбку. Прикрываю глаза, устало потираю лицо, но вдруг слышу то, что никак не ожидал услышать.

- Но если ты хочешь, то можешь вспомнить уроки скалолазания. Ведь они помогут тебе не только спускаться из моего окна, но и забираться в него.

- Это то, о чем я думаю? – спрашиваю это, задерживая дыхание.

И в ответ Дженни зевает, переворачивается на кровати, и тихо шепчет:

- Это то, о чем ты думаешь. Однако имей в виду, что тыква в виде моей теплой кровати разобьется в пять утра, когда тебе придется лезть обратно.

- Зато принцесса останется, - шепчу в трубку, встаю на ноги, хватая со стула теплый бомбер, и направляюсь к двери комнаты, в которой сегодня никто не будет ночевать.

И когда я выхожу на улицу, когда сажусь в машину и завожу мотор, то бросаю короткий взгляд на дом, в котором теперь не горит ни одного окна.

Зато я вижу мерцающий свет в окне дома, к которому я подъехал пятнадцать минут спустя. И я знаю, что этот мерцающий свет от свечи, которую Дженни забрала с собой, так и не позволив мне ее выбросить. И я очень рад, что сейчас она действительно не гаснет, а горит самым теплым и манящим пламенем. Почти таким же теплым и манящим, как в моей груди. И в груди девушки, которая спустя мгновение после моего сообщения, появляется в окне и улыбается одной из своих сладких улыбок. Улыбок, предназначенных только мне. Мне одному.