Дженнифер

Выхожу из городской библиотеки, немного придерживая дверь, но спешу как можно быстрее оказаться на улице. И как бы я не любила учебу, как бы мне не нужно было заниматься, я ничего не могла с собой поделать. Сейчас конец марта. И самая невероятная погода за последние месяцы. Буквально за несколько дней Бостон из ледяного и жутко ветреного города превратился в по-весеннему теплый и солнечный кусочек каменных джунглей. По всем новостям звучали восторженные приглашения выйти прогуляться в парки нашего города, ибо никто, абсолютно никто не мог игнорировать то, что происходит на улице. Я спускаюсь по ступенькам, сжимая в руках учебники, останавливаюсь внизу лестницы, и, поправляя свои волосы, вдыхаю яркий аромат весны. Последние дни марта. Моего самого счастливого марта.

По правде говоря, в последнее время у нас с Кеннетом все меньше находится времени на то, чтобы провести его вместе, только вдвоем. Его тренировки восстановились в усиленном режиме, а моя подготовка к поступлению возросла до максимума. На самом деле, заявки на поступление в нашей школе были разосланы уже в середине марта, но я все никак не могла прекратить заниматься и погружаться в мир учебников и запаха книг, сидя в библиотеке, или печатая эссе на своем ноутбуке за дальним столиком Старбакса. Если в библиотеку Кеннета было не затащить, то насчет Старбакса вопрос решался быстро. Он закатывал глаза, отбирал у меня очки, которые, к слову, были только для образа, и садился за столик напротив меня. Но спустя всего десять минут он передвигал свой стул поближе, изредка отвлекал меня нежными и легкими поцелуями, и вновь погружался в тяжелый мыслительный процесс. И все это лишь из-за того, что невозможно было спокойно заниматься, когда большая часть посетителей кофейни женского пола не сводила с него глаз. А я, в свою очередь, иногда даже закипала от ревности и всем своим видом показывала «Он мой, успокойтесь уже». Кеннета это смешило. Меня нет.

Иногда к нам присоединялись Джеки и Остин. Но я знала, что если с нами будут эти двое, заниматься явно не получится. Джеки, как обычно, брала не меньше полулитра какого-нибудь странного напитка, а Остин даже не скрывал тот факт, что пришел явно не для дополнительных занятий. И в итоге мы сдавались спустя пятнадцать минут, и болтали не меньше двух часов, постоянно заказывая самые разные десерты. Но после этого, каждый раз, когда Кеннет отвозил меня домой, он все равно заезжал в нашу любимую кондитерскую, и покупал два вишневых маффина. И, как всегда, расправлялся со своим быстрее, когда я не успевала съесть еще и половину. Он тянулся к моему маффину, и в свое оправдание говорил, что имеет на это полное право. Ибо семь лет назад я так и не дала ему попробовать эту прелесть. Он откусывал практически все, что оставалось от моего маффина, подмигивал мне и хитро улыбался. И ни разу за все это его баловство я не возмущалась серьезно.

Я немного отхожу от библиотеки, все еще пытаясь удерживать в одной руке учебники, а другой шаря по своей сумке в поисках телефона. И в такие моменты как этот я искренне завидую заклинанию по поиску предметов из мира Гарри Поттера. Хотя кое-что из этого мира у меня все-таки есть. Например, эта сумочка, будто бы точно принадлежит Гермионе. Она кажется довольно маленькой, но в ней совершенно невозможно ничего найти.

- Знаешь, я уверен, тебе было бы легче сделать это двумя руками.

Я не сразу узнаю этот голос, но когда поднимаю голову и натыкаюсь взглядом на приветливую улыбку, удивленно моргаю. Адам подходит ко мне ближе, тянется руками, и, не спрашивая разрешения, легко подхватывает учебники из моих рук. Я не успеваю сказать и слова, как он кивает на мою сумочку и просто говорит:

- Ищи то, что тебе нужно. Я просто подержу.

Я еще несколько секунд нахожусь в каком-то ступоре, но потом опускаю голову, запускаю руки в сумку и говорю тихое:

- Спасибо, Адам.

Я слышу, как он усмехается, и бросает таким же веселым голосом, как и несколько секунд назад:

- Не за что, Дженнифер.

Он называет меня Дженнифер, хотя я, честно признаться, ожидала услышать от него Дженни. Я запретила ему так меня называть, но очень сомневаюсь, что мои запреты хоть что-то для него решают. Мне требуется полминуты, чтобы найти телефон, запрятанный на самом дне моей сумки. И все эти секунды Адам стоит рядом со мной и не говорит ни слова. Я снимаю блокировку, и сразу же вижу милое сообщение от парня, которого сегодня, к сожалению, не увижу. Но так же я немного расстраиваюсь из-за того, что Джеки, которая обещала быть еще десять минут назад, пишет, что задерживается минимум на полчаса. Отлично. Придется ждать. Я вздыхаю, и это явно не укрывается от парня, стоящего напротив меня.

- Что-то не так?

- Да нет. Просто Джеки немного опаздывает, вот и все, - я тянусь руками к книгам, которые Адам все еще держит при себе, но он немного отстраняется от меня, не позволяя их забрать. Я поднимаю на него недоуменный взгляд, и он все еще слабо улыбаясь, говорит:

- Если хочешь, я могу подвести тебя домой. Я все еще помню дорогу.

Я все еще помню дорогу. Эта фраза вызывает во мне какой-то необоснованный укол стыда, но я спешу как можно быстрее от него избавиться. Зачем он это сказал?

- Спасибо, не нужно. Мы с Джеки планировали прогуляться по торговому центру.

Я думаю, что этого должно хватить, чтобы Адам равнодушно пожал плечами, вручил мои книги мне обратно, и ушел. Но этого ему не хватает.

- Тогда, возможно, ты будешь не против выпить со мной кофе? – он говорит это так, что мне кажется, будто отказ явно не принимается. И я совершенно теряюсь.

Адам замечает, что я раздумываю над ответом, и добавляет:

- Давай же, Дженнифер. Сейчас хоть и тепло, но тебя может продуть. Да и мы в центре города, в людном месте. Я ничего с тобой не сделаю, - он слегка наклоняет голову, его взгляд становится глубже, и последнее, что срывается с его губ, - Это всего лишь кофе.

Я не знаю, о чем я думала в тот момент, и что было в моей голове, но какая-та частичка моего мозга явно отказала, и я ответила:

- Хорошо.

Адам улыбается еще шире, немного отходит от меня, но так и не возвращает учебники обратно. Он кивает в сторону небольшой кафешки на углу, и я ловлю себя на мысли, будто бы прошлое вернулось. Сейчас октябрь, мы встретились с Адамом после занятий, и я все еще не знаю, кто он такой на самом деле. Но сейчас не октябрь. Я не в прошлом. Однако насчет Адама я все еще ни с чем не могу определиться.

Не смотря на теплую погоду и яркое солнце за огромным окном на пол стены кафе, я заказываю самый горячий кофе, какой только у них есть. Адам хочет расплатиться за меня, но я не слушаю его и тяну свою карточку. Не хочу быть у него в долгу. Мы подходим к столику возле окна и садимся напротив друг друга. И я рада, что столик достаточно большой, чтобы мы с Адамом вообще ни разу друг друга не коснулись.

Я снимаю крышечку со стаканчика, аккуратно дую на пенку и слышу над собой голос:

- Какой университет ты выбрала?

Естественно мы будем разговаривать, но я все-равно вздрагиваю от его слов. Пожимаю плечами, немного раздумываю и говорю:

- Я выбрала не один.

- И сколько же их всего?

- Семь.

- Семь? Серьезно? – Адам усмехается, отпивает из своего стаканчика, и добавляет, - И какой же из этих семи самый привлекательный?

- Бостонский университет.

- Вау, это круто. Будет просто замечательно, если ты туда поступишь.

- Да, замечательно, - будто бы на автомате повторяю я.

Мы молчим некоторое время. И это время тянется безумно долго. Иногда мне кажется, что я слышу, как переливается кровь по моему организму. Настолько сильно на меня давит тишина.

- А ты? – спрашиваю я, и замечаю непонимающий взгляд Адама. Вздыхаю, чуть крепче сжимаю стаканчик кофе и объясняю, - А куда будешь поступать ты?

Адам улыбается, немного раздумывает, а после довольно жизнерадостно говорит:

- Это секрет, - он подмигивает мне, а мои щеки покрываются смущенным румянцем. Интересно, он не говорит только мне, или даже его брат не в курсе, куда он поступает? Хотя, не удивлюсь, если в курсе будут все, но только не Кеннет.

И мы снова молчим. И дело тут даже не в самом молчании, ибо иногда оно действительно нужно. Дело в том, что я совершенно не знаю, что мне сказать парню, сидящему сейчас напротив меня. Я не могу понять его чувств, которые он так усиленно прячет внутри себя. Я не могу понять его поведения, которое раз за разом добавляет проблем не только ему, но и всем вокруг. И я никак не могу понять самого главного. Какой же Адам на самом деле человек?

Я перевожу взгляд в окно и рассматриваю улицу. Вот идет женщина, в слишком теплой, как по мне, куртке. Я уверена, что она вышла из дому ранним утром, когда еще было довольно холодно, но сейчас она выглядит так, будто ей жарко. Или этот парень, в модном пальто, стоящий на светофоре и втыкающий в телефон. Он что-то быстро печатает, затем пробегается глазами по экрану, и его губы растекаются в улыбке. Интересно, кто ему написал? Из-за угла выруливает девушка с собакой. Девушка такая миниатюрная, что ее немецкая овчарка, если встанет на задние лапы, будет чуть ли не выше своей хозяйки. Если собака вдруг рванет, девушка упадет на землю или же сможет удержаться на ногах? Но это, скорее всего, вряд ли.

- У меня к тебе есть один единственный вопрос, Дженнифер.

Я часто моргаю, перевожу свой взгляд обратно на Адама, и замечаю, как внимательно он смотрит на меня. На его лице больше нет и намека на улыбку, взгляд глубокий и вдумчивый, а руки крепко сжимают полупустой стаканчик немного остывшего кофе.

- И что же это за вопрос? – мне действительно кажется это важным. Я действительно думаю, что должна это знать. Хотя, что-то глубоко внутри меня подсказывает, что я уже давно знаю то, что Адам так хочет у меня спросить.

И он глубоко вдыхает, проводит рукой по своим волосам и всего на секунду отводит взгляд от меня, но тут же возвращается, и, смотря мне прямо в глаза, спрашивает:

- У меня когда-нибудь был хотя бы один шанс?

И мне не стоит раздумывать над ответом. Ведь ответ на этот вопрос был ясен еще до нашей первой встречи. Он витал в воздухе все то время, что мы были рядом друг с другом. И это знали все вокруг. И Адам тоже это знал, хотя и пытался отрицать столь очевидную вещь. И поэтому я коротко и ясно говорю только одно короткое:

- Нет.

Адам больше не ждет от меня ни слова. Он знает, что объяснений не получит. Хотя, какие тут могут быть объяснения? Все то, что произошло с нами, было неправильным. Оно вообще не должно было случиться. Никогда.

Адам смотрит мне в глаза, поджимает губы и, не выдерживая, слабо улыбается, отворачиваясь к окну. И теперь я украдкой разглядываю его, пока он разглядывает улицу снаружи. И в этот момент я не могу не думать вот о чем. Если бы тогда, семь лет назад, я бы встретила его, а не Кеннета, стала бы эта наша встреча такой решающей для нас обоих? Думала бы я о нем все последующие года? Приходила бы я на пристань в Рождество, в надежде увидеть именно этого мальчика? Но все эти вопросы, вырастающие в моих мыслях как ягоды под ярким солнцем, так и останутся без ответа.

- Твоя подруга уже здесь. Как и обещала. Спустя полчаса, - Адам слегка хмурит брови, и я пытаюсь проследить за его взглядом.

И действительно. На той стороне улицы паркуется Джеки, и берется за телефон. И всего спустя пару секунд раздается звонок моего телефона. Но я не двигаюсь с места. Я просто смотрю на горящий экран будто завороженная, пока резко не выныриваю из оцепенения.

- Мне пора, - бормочу я, встаю из-за стола и хватаю сумочку.

Адам наблюдает за мной, его улыбка становится шире и он, кивая на телефон, говорит:

- Если хочешь, я могу ответить.

На моем лице явно вырисовывается ужас, ибо он тут же смеется, поднимает руки и добавляет:

- Я всего лишь пошутил. Не забудь учебники, - и снова эта милая, добрая улыбка, которая всплывает на его лице чаще всех остальных.

Я прикусываю губу, наконец-то отвечаю на звонок и говорю, что буду через минуту. Разбираюсь с сумкой и учебниками, и опускаю глаза на Адама, все еще сидящего за столом.

- Пока, Адам, - это все, что я говорю. Ибо странно будет добавить что-то вроде «Было приятно с тобой повидаться». Более подходящим было бы «Было странно с тобой повидаться», но так я не скажу никогда.

И когда я поворачиваюсь к нему спиной, оставляя ему напоследок легкую улыбку, то слышу тихое:

- Пока, Дженни.

Но я уже иду к выходу и звеню колокольчиком. И я не поправляю Адама. Я просто ухожу, оставляя его сидеть за столиком кафе, с двумя стаканчиками, стоящими на нем. И когда я оказываюсь возле машины Джеки, когда пытаюсь открыть дверцу, то позволяю себе бросить короткий взгляд на окно на той стороне улицы. Но не вижу ничего, ибо солнце мешает рассмотреть то, что происходит внутри. Так что я просто наконец-то расправляюсь с неподатливой ручкой, сажусь в салон машины, и больше ни разу не возвращаю свой взгляд на кафе. Джеки извиняется, клянется в том, что она не виновата, и обещает купить мне в знак извинения самую красную помаду из всех, что мы найдем. И уже спустя минуту я практически полностью забываю то, что произошло со мной только что. Практически все, кроме одного короткого, но такого значимого слова «Нет».

***

Я быстро перевожу взгляд сначала на часы, висящие на стене моего класса, а затем на часы на своей руке. И, в довершение ко всему, я все-таки проверяю время на телефоне. Не знаю, зачем я это делаю, но по-другому никак. Сегодня, в этот апрельский день, многие университеты рассылают письма с ответами насчет поступления. Ну, знаете. «Дорогая Дженнифер Уоллис Брайлайн. Вы приняты в наш супер крутой колледж. Или не приняты. В любом случае поздравляем». И я знаю, что ответ из Бостонского университета должен прийти сегодня. Ибо они отсылают свои письма в первую пятницу апреля. И уж точно никак не позже. На что я очень сильно надеюсь.

Я вновь поглядываю на часы, и ловлю себя на другой мысли. Десять минут до окончания занятия. Остались десять минут нудной биологии, нетерпеливых школьников, и постепенно забивающего на все преподавателя. Я оглядываюсь вокруг. Я знаю, что из моих одноклассников в Бостонский университет подали заявки еще семеро. Четверо из них ни на что особо не надеются. А вот остальные трое готовились к поступлению так же усиленно, как и я. Но во мне совершенно не вызовет удивления тот факт, если кто-то из нас не поступит. Мест на лучших не хватает. А выбрать из лучших самых лучших крайне сложно.

Прикусываю губу, возвращаю внимание к своему конспекту и рисую маленькое сердечко на его полях. Обычно этим занимается Джеки, но теперь, чтобы немного успокоиться, это делаю и я.

Семь минут. Пять. Одна минута. И я свободна.

Я срываюсь с места быстрее, чем звенит звонок, оповещающий о конце занятий. И оказываюсь у двери быстрее, чем он стихает.

Школьная столовая, мои друзья и самый прекрасный парень на свете. И вот последнего я вижу гораздо раньше, чем в дверях кафетерия. Выбегаю в коридор и оказываюсь в крепких объятиях раньше, чем осознаю все происходящее.

- Ты всегда выбегаешь самая первая. Было бы неловко, если бы я зажал какую-нибудь другую девушку, - весело говорит Кеннет, и отрывает меня от пола.

Я смеюсь, смотрю на него и быстро целую в щеку.

- Почему ты здесь? Занятия только закончились.

Кеннет ставит меня на землю, сжимает в руках мое лицо, и, словив мой взгляд, с ярким блеском в глазах, и нетерпением в голосе говорит:

- Меня приняли в Гарвард, Дженни. Я поступил.

Я знала, что иного от Кеннета ожидать не пришлось бы, но мои глаза все равно расширяются от радостного удивления. Я вскрикиваю, бросаю свой рюкзак на пол и кидаюсь на Кеннета с объятиями.

- Бог мой! Кеннет! Это невероятно!

Мы вместе смеемся, люди вокруг косятся на нас, кто-то опускает шуточки, кто-то присвистывает, но мне наплевать. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди и оставить меня доживать свой век без него. Я испытываю такой прилив радости и гордости за человека, который сейчас так нежно и трепетно касается моих волос, что просто не могу передать весь спектр своих эмоций. И я уверена. Кеннет тоже чертовски рад и счастлив. И ему действительно есть чем гордится.

- Я знаю-знаю. Я получил ответ полчаса назад. Сорвал тренировку. Но когда тренер узнал причину, он радовался, как мне кажется, даже больше меня. Однако пять кругов вокруг поля мне все равно избежать не получилось.

Мы пробираемся сквозь толпу, заходим в столовую и двигаемся к столику, за которым уже мелькает рыжая головка Джеки, и блондинистая шевелюра Остина. Они приветливо машут нам руками, и сейчас я радуюсь не только за Кеннета. Остин тоже получил ответ еще вчера. Он поступил в Массачусетский университет и был несказанно этому рад. Ответы из университетов Джеки еще не пришли. Как и мои.

Мы садимся за столик, за которым уже все знают, что Кеннет все-таки поступил в Гарвард. Остин узнал еще тогда, когда вместе с ним нарезал круги по полю, а Джеки всего пару минут назад, когда ее милый парень решил с ней поделиться.

- Окей, теперь остались наши милые девушки, - говорит Остин и косится сначала на Джеки, а после и на меня.

- Ответ из моего желанного университета придет не раньше понедельника, - Джеки обиженно надувает губы и пытается разобраться с трубочкой для молочного коктейля.

- А что насчет тебя, Дженни?

- Письма должны разослать уже сегодня. И я очень надеюсь, что оно действительно будет так, - вздыхаю, опускаю взгляд на часы и чувствую, как Кеннет сжимает мои пальцы в своей ладони чуть сильнее. Он придвигается ко мне поближе и тихо шепчет на ухо:

- Все будет хорошо, Дженни, - и этой короткой фразы мне действительно достаточно для того, чтобы успокоиться.

Успокоиться ровно на пять минут. Ибо спустя эти долгие минуты мой телефон вибрирует, я подхватываю его пальцами, снимаю блокировку с третьего раза и вижу заветный значок почты, который ждала так долго и нетерпеливо. Все, сидящие за столом, смотрят на меня с нескрываемым ожиданием. Волнение в груди нарастает с нереальной скоростью и теперь мне вряд ли сможет хоть что-то помочь. Я немного медлю, глубоко вдыхаю, и наконец-то нажимаю пальцем на заветную иконку. Я открываю письмо, пробегаюсь по нему взглядом, и лишаюсь рассудка.

Думаю, я молчу слишком долго, ибо Джеки нетерпеливо прыгает напротив меня и с широкой улыбкой на губах говорит:

- Ну? Что там?!

И я медленно, словно во сне, поднимаю голову, поворачиваюсь к Кеннету, и с зарождающимися каплями слез в уголках глаз шепчу настолько тихо, что сомневаюсь, слышу ли я сама свой голос:

- Меня не приняли.

И все, кто сейчас рядом со мной, удивлены не меньше меня. Я, на самом деле, не настолько самоуверенна, но мне казалось, что моя заявка была очень сильной. Однако, по-видимому, только казалось. Кеннет притягивает меня к себе, нежно обнимает и отводит волосы от моего лица.

- Погодите. Это явно какая-то ошибка, - говорит Джеки, но теперь ее голос звучит не так уверенно, как минуту назад. Она отбирает у меня телефон, открывает письмо, пришедшее на мою почту, и пробегается по нему глазами. Почти сразу же к ней подключается и Остин, но его взгляд остается таким же хмурым и серьезным. Ведь в письме действительно написано об отказе.

Наконец-то до телефона добирается и Кеннет. Он немного отстраняет меня от себя, пролистывает страницу и крепко сжимает губы.

Действительно. Никто не знает, что тут можно сказать. Я дергаю Кеннета за рукав, шумно вздыхаю и говорю:

- Ты можешь отвезти меня домой, пожалуйста?

Мне не нужно повторять свою просьбу. Не нужно просить дважды. Мы прощаемся с Джеки и Остином, оставляя их сидеть за столом с такими же растерянными лицами, и уходим так быстро, как только это возможно в плотной толпе школьников. И все это время, что мы идем до парковки, Кеннет крепко сжимает мою руку, и отпускает только тогда, когда я оказываюсь в прохладном салоне его машины. Он заводит мотор, срывается с места, внимательно следя за дорогой. И когда мы проезжаем больше половины пути, мой телефон вновь вибрирует в руке. Звонок от мамы. Я отвечаю на него раньше, чем понимаю, что не хочу пока говорить.

- Мам, я..

- Дженнифер, милая, поздравляю! – кричит она мне в трубку слишком радостным голосом. Кричит настолько громко, что мне приходится убрать телефон подальше от уха.

- Поздравляешь? С чем? – растерянно спрашиваю я.

- Ох, ты что, еще не получила электронное письмо? Ты поступила в Бостонский университет, родная! Ты сделала это!

Волна непонимания накрывает меня с головой. Я оглядываюсь на Кеннета, и он бросает на меня такой же непонимающий взгляд. Уверена, что если моя мама говорила так громко, то он слышал, что она сказала.

- Но мам, погоди. С чего ты взяла, что я поступила?

- Несколько минут назад нам принесли почту, и среди всего прочего было письмо из Университета Бостона. Извини, я просто не могла сдержаться и открыла его. Я не хотела, правда!

Я ерзаю на сиденье, хмурясь еще больше, и теребя пальцами рукав своей блузки.

- Мам. Мне пришло электронное письмо, в котором сказано, что мне отказано в зачислении в Университет Бостона.

На том конце я слышу тихие переговоры своих родителей, и на этот раз мне отвечает отец:

- Дженнифер, думаю, здесь какая-то ошибка. И ошибка либо в электронном письме, либо в печатном. Это очевидно. И мы обязательно со всем разберемся. Хорошо?

Голос отца, такой уверенный, размеренный, вселяющий спокойствие, заставляет меня собраться с мыслями и ответить:

- Хорошо.

- Вот и отлично. Ты сейчас в школе?

- Нет, пап. Еду домой. Я просто..

- Хорошо. Езжай домой, и мы сразу же со всем разберемся.

- Хорошо, - в который раз за наш разговор звучит это слово, и звонок прерывается.

Я вновь поворачиваюсь к Кеннету, и теперь вижу, что его лицо светлеет.

- И что ты об этом думаешь? – приглушенно спрашиваю я.

- Я думаю, что это просто чудовищная ошибка системы электронного информирования, только и всего, - отвечает он, и, найдя мою руку, притягивает ее к губам, и запечатляет нежный поцелуй на моих пальцах.

- Надеюсь, что ты окажешься прав, - тихо шепчу я, и прикусываю дрожащую губу.

И, когда мы добираемся до моего дома, когда набираем номер, указанный в моем печатном письме, требуется несколько минут, пока женщина с довольно дружелюбным голосом найдет информацию обо мне в базе Университета Бостона. И эти минуты тянутся так медленно, что мне кажется, будто время и вовсе остановилось. Но все эти мгновения, нескончаемо длинные мгновения, Кеннет не отпускает мою руку. И мне даже кажется, будто бы так будет всю жизнь. Будто бы он действительно всю жизнь будет держать меня за руку. Что бы ни случилось.

Однако Кеннет все-таки отпускает мою руку. И делает он это только для того, чтобы сжать меня в самых крепких объятиях в моей жизни, и закружить по комнате под радостные голоса моих родителей и мой смех. Ведь женщина с дружелюбным голосом на том конце телефона наконец-то находит то, что нам нужно было, и долго извиняется за сбой в системе и неправильную отправку письма. Электронного письма. Ведь моя заявка, над которой я так долго работала, в которую вкладывала все свои силы, знания, и достижения, была одобрена.

Все вокруг не могут успокоиться еще очень долго. И теперь из моих глаз текут слезы счастья и радости, ведь я все-таки сделала это. И я не могу сказать точно, что именно. Я думала об этом городе, я мечтала о переезде сюда. О встрече с парнем, который находится сейчас рядом со мной. О поступлении в университет, о котором выяснила все-все еще за год до переезда. И все из того, о чем я думаю, все это случилось со мной.

И так же за меня радуются мои друзья, которые приезжают вечером с огромной коробкой пиццы. Моей любимой пиццы с ананасом, которую терпеть не может Джеки.

И так же за меня радуются мои друзья из Лос-Анджелеса. Хотя, Кэтти на самом деле, немного расстраивается. Ибо это значит, что последняя нить возможности, что я вернусь в Лос-Анджелес, обрывается.

Но больше всех за меня радуется Кеннет. Он уезжает от меня только за полночь, взяв с меня обещание, что на следующих выходных, когда ответы из университетов придут всем нашим друзьям, мы обязательно устроим вечеринку. И я только согласно киваю, думая лишь о том, что его губы вот-вот коснуться моих губ.

И даже проснувшись рано утром, после непродолжительного сна, я беру в руки телефон, и вижу сообщение, со ссылкой на небольшую квартирку в Бостоне. А над ссылкой короткое сообщение. «Примерно в такой квартире мы будем жить. Думаю, к середине лета этот вопрос будет решен».

Я тихо смеюсь, счастливо откидываюсь на подушки, и закрываю глаза, как мне кажется, всего на минуту. Но в итоге просыпаюсь через несколько часов. Но ни это, ни слегка пасмурная погода не смогут испортить моего настроения. Его не испортит ничего. Ведь сегодняшний день, как и последующие дни в этом городе, будут самыми прекрасными, самыми насыщенными, и самыми радостными в моей жизни.