С первых минут война учит спать чутко и недолго. Как только голова касается подушки, уже пора вставать. Два часа военного сна — равен семи часам мирного. Если где-то вдали услышишь ни с чем не схожий свистящий звук стравщиков, то сон мгновенно прерывается, даже когда разум обессилен, а тело обмякло от усталости. Их тихое жужжание подобно смертоносному новому виду гигантских ос, которые одним своим укусом-налетом, способны уничтожить поколение семей, целый квартал.

Мысли крутились в голове и прогоняли сон, пока я плелась из очередной палаты к раковине в туалетной комнате для медперсонала.

Я усердно мыла руки, пытаясь смыть не только невидимые бактерии, но и все дежурство.

—Наступление Черной армии Якоба Кайзера набирает обороты. После захвата Африки, он обратил свой взгляд на северную часть Европы, а именно - Финляндию, Швейцарию и Нидерланды...

Быстрая речь хладнокровного диктора звучала из динамиков радио, которые размещались на потолках каждой комнаты. В общих залах громкость была на максимуме, а палатах - наоборот.

— Знамен с грифоном становится все больше. Президент Цезарь Власто отдал распоряжение об эвакуации военных из Австралии. Но Америка попрежнему держит нейтралитет. Мухаммед Ойльм ведет переговоры с Китаем, но пока безрезультатно. Авин Баар продолжает вкладывать средства в сооружении второй великой стены вокруг территории Израиля и Палестины...

Продолжая мыть руки, я глянула на себя в зеркало. Обрезанные волосы были собраны в хвост, доходивший до плеч. Опухшие веки и темные круги под глазами, которые на исхудавшем и бледном лице стали казаться еще больше. Медицинская повязка сложилась на шее, где висел фонендоскоп. На левом плече крепилась рация, которая была у всех врачей. Черный прибор с тремя кнопками: «Вызов», «Прием», «SOS». Размером он чуть меньше спичечной коробки, крепился на тонком ремне, который обхватывал ключицу и проходил под рукой. Рация помогала всегда быть на связи, но от долгого ношения натирала кожу.

На белой форменной рубашке висел мой бейдж с надписью «Вивьен Мессарош. Врач-хирург второй категории». Странно получить такое звание согласно высоким оценкам в дипломе и срочной практике.

Специалистов не хватало, а я зарекомендовала себя с хорошей стороны в первый месяц службы. Так и взлетела по карьерной лестнице.

— Очередная «чистка» общества прошла в Мадриде. Сто сорок пять тысяч человек, в том числе двенадцать тысяч детей, были повергнуты казни. На этот раз людей собрали на стадионе Сантьяго Бернабеу. С помощью самолетов распылили химическое вещество. Паника способствовала возникновению давки. Выживших нет.

Ужас от этого сообщения проник в сознании и окутал ледяным холодом. Прикрыв глаза, я глубоко задышала, пытаясь вслушиваться в шум воды бегущей из крана, а не в мрачные слова диктора.

— Управление Верховного Комиссара ООН по правам человека в лице Натана Нувеля снова выдвинули обвинения в адрес главнокомандующего Черной армией Якоба Кайзера. Но публичного ответа не последовало...

Это чудовище не скрывает свои преступления, в отличие от своих предшественников. Фашисты тайно разворачивали концентрационные лагеря, в которых убивали миллионы. Прятали данные о казнях и отрекались от содеянных преступлений до последнего.

Но Якоб Кайзер открыто и даже с гордостью заявляет, что чистит общество. И самое ужасное — его действия находят отклик в других воспаленных умах. Гитлер совершал ошибку, скрывая геноцид, отчего некоторые его командиры и солдаты сомневались и стыдились, выполняя приказы фюрера.

Черный Якоб сделал такие убийства честью, гордостью. А вместо слова «убийцы», стал употреблять другое — «освободители». По его мнению, мы должны быть благодарны за то, что он нашел решение вопросу перенаселения.

—Стравщики принялись атаковать санитарные поезда. За последние двое суток они разбомбили больше десятка железнодорожных составов, скидывая бомбы с особой жестокостью. Выживших нет. Есть достоверная информация, что приказ находить и истреблять поезда с ранеными принадлежит полковнику Валенти. Это и доказывает, что лучшие офицеры Кайзера не имеют ни моральных, ни этических ценностей. Они не опустят оружие, даже если перед ними окажутся безоружные дети и старики...

За последние несколько недель, раненых прибывало все больше. Грузовые машины везли живых и тех, кто не дождался нашей помощи. Поэтому совсем не радостно, что сбылась наша с мамой мечта.

Возможно ли стать закаленной к войне настолько быстро? Да, ведь выбора нет, ты — военный врач.

Вытерла руки застиранным полотенцем и вышла в непривычно пустой коридор.

Временная передышка могла закончиться в любую минуту. Стоит ли попытаться поспать? Сколько сейчас? Полночь или около двух?

Неспешно прошла мимо ординаторской, которую делила с медсестрой Анной во время дежурства. Разумеется, ее снова нет на месте и она проводит время с одним из своих обожателей, который непременно ее судьба. На эту неделю.

Поднялась в грохочущем лифте и вышла из корпуса в тихую и теплую летнюю ночь, которая дарила желанный, но обманчивый покой.

Вдалеке виднелась компания солдат. Они весело переговаривались, иногда ветерок доносил до меня их смех.

Я хотела незаметно постоять у входа, чтобы подышать свежим воздухом, но белая форма явно заметна в темноте. С сожалением, я увидела как один из мужчин отделился от толпы и направился в мою сторону. Бояться нечего, ведь здесь меня знают почти все. Дочь генерала Мессароша и сестра офицера разведки, которая к тому же и военный хирург, защищена своей известностью.

Солдат приблизился и я узнала в нем лейтенанта Пакоша, который еще полгода назад был для меня просто Даниэлем, другом старшего брата.

—Добрый вечер, Вивьен!

В лунном свете я заметила его белозубую улыбку.

Мне пришлось заставить себя улыбнуться в ответ.

—Здравствуй, Даниэль. Ты вернулся сегодня?

—Да, несколько часов назад. - сделал он еще пару шагов, приближаясь ко мне. — Но скоро снова уезжаю.

—Снова? - переспросила я, понимая что говорю обычным светским тоном, тогда как он, явно намекает на нечто более интимное.

—Да, завтра, - вздохнул Даниэль и снова шагнул в мою сторону. -На рассвете. Поэтому вернее сказать, уже сегодня.

Его глаза блестели в темноте, словно он пытался взглядом сказать что-то большее. Но я не понимала этих слов.

—Я получил очень важное задание, - тихо продолжил он, неустанно скользя взором по моему лицу. -Невероятно сложное и ответственное. Завтра мы с твоим братом отправляемся выполнить его.

Пакош говорил это с таким воодушевлением и гордостью, что мне на миг показалось, будто он хвастался, а не делился переживаниями.

—Я намеревался спуститься к тебе. Хотел поговорить. Но ты сама вышла ко мне.

Не к тебе, Даниэль. Я вышла не к тебе.

—О чем же? - насторожилась я.

Лейтенант снова вздохнул и провел рукой по светлым волосам.

—Я хотел признаться тебе на тот случай, если выполню задание, но не вернусь.

—Лучше выполни его и вернись вместе с Клаусом! - резко одернула я его.

Но Даниэль вдруг схватил меня за плечи и притянул к себе.

Пара секунд и его влажные губы накрыли мой онемевший рот.

Я застыла и напряглась, едва сдерживаясь, чтобы не оттолкнуть парня. От него немного пахло спиртным и сигаретами.

Наконец, он отстранился, но не отпустил меня. Лейтенант сжимал мои плечи и тяжело дышал в ухо.

—Я влюбился в тебя три года назад. И все никак не мог набраться храбрости, чтобы признаться в этом, - хриплым и дрожащим голосом заговорил он. —Не отвечай мне сейчас! Пусть желание узнать твой ответ даст мне еще больше упорства, чтобы вернуться!

Резко развернувшись, лейтенант ушел в ночь, так и не оглянувшись.